Глава тринадцатая (Перевод с английского А. Фесюна)

Классический период древней литературы, наиболее известный и высоко ценимый, объемлет отрезок времени в десять веков или более; произведения этого периода отличаются от предшествующего не столько содержанием, сколько формой выражения мысли, стилем и языком. Полное чудес детство, героическая юность, раннее, уверенное и скорое возмужание народа и его культуры уже прошли, их сменила долгая эпоха плодотворной зрелости, а за ней период не менее плодотворного, пышного увядания. Это увядание, однако, не ведет к смерти, так как за ним следует определенное обновление, некая новая ступень культуры, носителем которой уже является не санскрит, а произошедшие от него языки, выросшие из диалектов и ставшие на службу литературе, в то время как великий древний язык теряет последние силы, и жизнь от него отлетает. Различия по духу и по стилю между эпосами и творениями Бхартрихари и Калидасы уже огромны, их можно объяснить влиянием буддизма, при котором санскрит перестал быть единственным литературным языком, понимаемым и используемым всеми образованными людьми, и на арену общественной жизни вышел его преуспевающий конкурент - пали, ставший основным средством выражения национальной мысли. Язык и содержание эпосов заключают в себе все то, что берет начало в самой жизни,- жизнестойкость, свободу, стихийную силу и доходчивость выражения; поэмы Калидасы есть законченное произведение искусства, интеллектуальное и эстетическое творение, продуманное, красочно орнаментированное, выточенное как статуя, выписанное как картина, еще не искусное порождение ума, хотя искусность и мастерство автора налицо, но все же - образец настойчивой работы разума художника. Их отличает тщательно отточенная естественность, и пусть в них нет самопроизвольной легкости первоистока, зато есть непринужденность, добытая навыком, "вторичная" естественность. У позднейших писателей увеличивается, а иногда - превалирует количество искусственных, надуманных элементов; их произведения, надежно и красиво построенные, все же отличает нарочитость и отработанность, и апеллируют они лишь к эрудированной верхушке, к ученой элите. Религиозные писания, пураны и тантры, имевшие более глубокие и все еще жизнеспособные истоки, своею простотой находя отклик в более широкой аудитории, какое-то время продолжали традицию эпосов, но их простота и непосредственность приобретают насильственный характер, в противовес естественной непринужденности ранней литературы. В конце концов санскрит становится языком пандитов и, за исключением определенных философских, религиозных и научных целей, перестает быть непосредственным способом отображения жизни и сознания людей.

Смена литературного языка согласуется, за незначительным исключением, с большими изменениями в области сознания. Изменения эти, как всегда,- духовного, философского, религиозного и этического порядка, однако все глубоко внутреннее, аскетическое, похоже, немного отступает на задний план, и, хотя его без сомнения признают и ставят выше других сторон жизни, оно как бы отстраняется, позволяя расти и процветать всему остальному. Выходящие на первый план внешние силы и проявления - это пытливый интеллект, жажда жизни, стремление к красоте, изысканности и наслаждениям. Это великая эпоха логической философии, науки, искусств и развитых ремесел, расцвета законодательства, политики, торговли и колонизации, возникновения огромных царств и империй с упорядоченной и действенной административной организацией; время, когда все области жизни и сознания были детально регламентированы шастрами, когда люди наслаждались всем ярким, чувственным и привлекательным, когда шли дискуссии обо всем, о чем интересно было думать, когда фиксировалось и систематизировалось все, что можно было охватить интеллектом и опытом,- одним словом, это было самое блестящее, великолепное и впечатляющее тысячелетие в индийской культуре.

Доминировавшая в то время интеллектуальность ни в коем случае не была скептической или негативной, но напротив - чрезвычайно ищущей и активной, принимающей великие духовные, религиозные, философские и социальные истины прошлого, и, одновременно,- готовой преобразовать, совершенствовать глубоко и детально исследовать и систематизировать результаты исследований, разрабатывать все возможные отрасли и ответвления знаний, заполнять собой сознание, чувства, всю жизнь. Великие, основополагающие принципы и направления индийской религии, философии, общественного устройства были уже найдены и закреплены, и развитие культуры шло теперь по пути упрочения и сохранения традиции; однако и в этих сферах имелось достаточно простора для творчества и открытий, предоставлялось широкое поле для новых начинаний, плодотворных изысканий в науке, искусстве и литературе, открывалась свобода для чисто интеллектуальной и эстетической деятельности, не было ограничений в наслаждении жизнью и предела утонченности чувств, поощрялись искусства. Наблюдается особый многосторонний интерес человеческого сознания к жизни, терпимость к удовлетворению интеллектуальных и эмоциональных потребностей человека вплоть до физических и сексуальных, однако в соответствии с восточными представлениями, сохраняя определенные правила и благопристойность, соблюдая сдержанность из соображений эстетики и следуя определенным установлениям и мере даже в попустительстве, что всегда предотвращает распущенность, к которой склонны менее дисциплинированные народы. Но наиболее характерная, главная особенность состоит в том, что среди всех видов деятельности преобладает умственная. В более ранние времена многие стороны индийского сознания и жизни были едины и нераздельны, как в танце, свободное движение и музыка - громкая и звучная, но незамысловатая; теперь же они стоят бок о бок, связанные друг с другом и гармоничные, совсем разные и сложные, множественное Одно. Естественная цельность интуитивного сознания заменена искусственным комплексом анализирующего и синтезирующего интеллекта. В искусстве и религии все еще преобладают духовные и интуитивные мотивы, но в литературе они уже не на первом месте. Между религиозной и светской литературой пролегла граница, совершенно немыслимая в предыдущие века. Великие поэты и писатели стали мирскими творцами, и их произведения уже не обладали возможностью формировать какие-то аспекты религиозного и этического сознания людей, как это было с "Рамаяной" и "Махабхаратой". Поток религиозной поэзии протекал отдельно - в пуранах и тантрах.

Великим поэтом, представлявшим этот век, был Калидаса. Он утвердил эталон, подготовленный предыдущей эпохой и сохранявшийся еще несколько веков после него, больше или меньше украшенный, но без существенных изменений. Его стихи являют собой совершенную и гармонично сконструированную модель, которую другие облекали, в похожие формы, но не так талантливо - их творения не были столь ритмически гармоничны и цельны. Во времена Калидасы искусство поэтической речи достигло невиданного совершенства. Сама по себе поэзия превратилась в высокое мастерство, достигаемое определенными средствами и добросовестно использующее и тщательно следующее, подобно архитектуре, живописи и скульптуре, собственной технике, стремясь уравновесить красоту и силу формы с благородством и богатством концепции, цели и духа, а скрупулезную отточенность исполнения - с широтой эстетического видения, эмоциональными или чувственными стремлениями. В поэзии, как и в других искусствах, а также во всех формах человеческой деятельности того времени, была разработана своя шастра - всеми признанные и неукоснительно практикуемые наука и искусство поэтики, сформулировавшие и критиковавшие то, что мешает совершенству метода и его предписаниям, и определившие все необходимое и допустимое. Однако, в стремлении исключить любую возможность ошибки или преувеличения, они классифицировали все стандарты и ограничения и стали помехой как для творчества, не терпящего регламентации (хотя теоретически признавалось естественное право поэта на фантазию и свободу выражения), так и для небрежности, поспешности и беспорядочности в мастерстве. Предполагалось, что поэт творит осознанно, что он так же детально знаком с условиями, твердыми правилами и методом, как художник или скульптор, и что он направляет свой гений посредством критического чутья и знания. В конечном итоге столь изощренное искусство поэзии переродилось в застывшую традицию, приверженную искусственным построениям и сложным ухищрениям, допускающую и даже поощряющую самые неестественные выверты ученого ума (как это было в александрийский период упадка греческой поэзии); ранее же подобных изъянов либо не было вовсе, либо они были случайными и редкими.

Классический санскрит представляет собой, вероятно, наиболее законченный и отточенный инструмент мысли, когда бы то ни было изобретенный арийским или семитским сознанием; при его максимально возможной ясности, предельной точности, компактности и экономности фразы, он никогда не кажется бедным или невыразительным: в жертву ясности изложения никогда не приносилась его глубина, всегда чувствовалось богатство и наполненность значением, возвышенная красота, естественное величие звучания, унаследованные от древних дней. Злоупотребление его способностью к сложным построениям оказалось позже гибельным для прозы, однако в ранней прозе и поэзии, где этого еще нет, мы видим его богатство, не выставляемое нарочито напоказ, но дающее возможность реализовывать все его ресурсы. Великолепные, искусные, звучные размеры классического стиха с их образными, прекрасными названиями, большими возможностями и строгой структурой сами по себе способствуют совершенству стиха и преграждают путь всякой неряшливости или отступлению от законов стихосложения. Единицей этого поэтического искусства является шлока, самодостаточный стих, состоящий из четырех строк - пада, и каждая шлока уже должна быть законченным произведением; всесторонне, живо, убедительно отражая объект, сцену, деталь, мысль, чувство, состояние сознания или эмоцию, она может существовать независимо от остальных; последовательность шлок должна представлять постоянное развитие, где завершенное присоединяется к завершенному, целая поэма или песнь из обширной поэмы должна иметь подобную же художественную структуру, а песни следовать в порядке, приводящем к общей гармонии. Именно такой тип поэтического творчества - высокое мастерство и художественность - достиг совершенства в стихотворениях Калидасы.

Подобная исключительность объясняется тем, что именно его поэзия обладает одновременно двумя качествами, пример чему мы находим лишь у величайших поэтов мира, причем и у них эти качества не всегда сочетаются столь сбалансированно и гармонично, в столь же идентичной комбинации идеи п ее воплощения. Калидаса стоит в одном ряду с такими поэтами, как Мильтон и Вергилий, превосходя английского мастера утонченностью и лиричностью, а латинского певца - ярким проявлением национального характера, одухотворяющего всю его поэзию. В литературе нет более совершенного и гармонического стиля, нет более вдохновенного и тонкого мастера предельно гармонической и законченной фразы, сочетающей в себе минимум слов и максимум смысла, выраженного удивительно просто и сказочно изящно, не исключающей и некоторую чрезмерность изобразительных средств, не переходящую в излишество, и наиизысканнейшую пышность выражения, обладающую эстетической ценностью. Совершеннее, чем у кого-либо другого, в творчестве Калидасы мастерски соединялась экономность выражения, когда нет ни одного лишнего слова, слога, звука, с мудрой и расточительной щедростью, к чему стремились ранние классические поэты. Никто не мог так поразительно умело, как он, не перебарщивая, придать каждой фразе красочность, очарование, привлекательность, величие и благородство, и всегда - красоту, определенного соответствующего рода и во всей ее полноте. Счастливый дар избирательности сочетался у него со способностью к комбинированию. Калидаса был одним из самых замечательных поэтов чувственного толка в высшем смысле этого эпитета, поскольку он обладал живым видением и чувствованием своего объекта; чувственности в его произведениях и не слишком мало и не чрезмерно много, ее неизменно в меру и она всегда к месту, ибо соединена с силой разума - иногда явной, иногда облеченной в форму прекрасного, но и тогда различимой за своими роскошными одеяниями, как царственное самообладание - за внешней несдержанностью чувств. У Калидасы владение ритмом так же совершенно, как владение фразой. Мы видим, что любым метрическим размером он демонстрирует словесную гармонию санскрита (чисто лирические мелодии появились позже в творчестве одного-двух поэтов, например Джаядевы); мы ощущаем гармоничность в постоянной, чуть заметной усложненности великолепных неполных рифм, в приглушенном воспроизведении основного ритма, что никогда не нарушает единого музыкального звучания. Другая особенность поэзии Калидасы - безошибочное соотнесение формы и содержания. Неусыпно следя за тем, чтобы каждое слово и звук, облекающие мысль и содержание, имели эстетическую ценность, он не меньше внимания уделял тому, чтобы сами мысль и содержание обладали высокой интеллектуальной, познавательной или эмоциональной ценностью. Его концепции отличаются широтой мысли, хотя и не достигают космического масштаба, как у ранних поэтов, однако всегда присутствуют в его произведении. Рука художника не допустила ни одной ошибки в обработке материала - за исключением единственного упущения в композиции одного самого незначительного произведения - его воображение всегда соответствует стоящей перед ним задаче, его штрих утончен и совершенен.

Цель работы, в которой проявились эти выдающиеся поэтические качества и которая, отличаясь по форме и методу, в сущности своей совпадала с проделанной создателями древних эпосов, состояла в том, чтобы интерпретировать поэтической речью и представить в героических образах и персонажах жизнь и культуру Индии своего века. Семь сохранившихся поэм Калидасы, каждая по-своему, в определенных пределах, на своем уровне совершенства, раскрывают в пестрой красочной череде картин и описаний именно эту и только эту тему. Калидаса был глубоко одаренным человеком, он обладал талантом ученого и наблюдателя, овладевшего всеми знаниями своего времени, способного к обобщению и детализации, искушенного в политике, законах, социальных идеях, религии, мифологии, философии, искусствах, знакомого с жизнью двора и жизнью народа, непрестанно внимательно изучавшего мир природы - птиц и зверей, смену времен года, любовавшегося красотой деревьев и цветов, не упускавшего из виду ничего, что может постичь разум или узреть глаз, и этот разум в то же время был достоянием великого поэта и художника. В работах Калидасы нет налета педантизма или чрезмерной учености, что иногда отличает других поэтов, писавших на санскрите, он знал, как подчинить содержание своих произведений духу искусства и превратить ученого и наблюдателя лишь в собирателя материалов для поэта, однако он всегда был готов использовать богатство своих знаний для описания какого-нибудь события, выражения какой-либо идеи или формы, для создания серии ярких образов, что проходят перед нами в четверостишиях и стансах. Фоном, на котором разворачивается действие драмы или любовной поэмы, всегда является Индия, ее великие горы, леса и равнины, ее люди, мужчины и женщины, обстоятельства их жизни, ее животный мир, города и деревни, хижины отшельников, реки, сады и пашни. Все это он видел, все это переполняет его сознание, и он никогда не преминет живо описать увиденное и осознанное со всем мастерством, на которое был способен великий поэт. Этические идеалы и семейные отношения; отшельники, удалившиеся в леса, или аскеты, живущие в горах, предаваясь медитации, почтенные отцы семейств, занятые домашним хозяйством; обычаи, общественные установления и обряды, религиозные представления, культы и символы - все это создает среду и атмосферу, в которой живут его герои. Значительные деяния божеств и царей, благородство и возвышенность человеческих чувств, очарование и красота женщин, чувственная страсть любовников, смена времен года и картины природы - вот любимые темы его поэзии.

В интересе к эстетической, гедонистической и чувственной сторонам жизни Калидаса - истинный сын своего века и, безусловно, выдающийся поэт любви, красоты и радости существования. Он предстает также художником, чей разум устремлен к возвышенному, к знаниям, культуре, религиозным идеям, этическим идеалам, величию аскетического самообладания; и все это он воспринимает как составную часть красоты и смысла жизни, как замечательный элемент в законченной и прекрасной картине бытия. Такова ткань всех его произведений. В своей знаменитой поэме "Потомки Рагху"^* Калидаса рассказывает о нескольких сменявших друг друга царях, олицетворявших собой высшие религиозные и этические идеалы, щедро украшая повествование живописным изображением чувств и поступков героев, благородных и прекрасных мыслей, всевозможных происшествий и сцен. Еще одна, незавершенная поэма^**, которая, благодаря методу работы Калидасы воспринимается как законченное произведение, основана на древней легенде о борьбе богов с титанами и повествует о том решении, которое приняли, объединившись, боги и богини; однако в сущности это - изображение земного мира и жизни людей в Индии, перенесенное в мир богов на священные горы и в места обитания небожителей. Три другие драмы Калидасы посвящены любовной теме, но и тут в основе лежит жизнь во всех ее проявлениях. В одной из этих поэм предстают многоцветные картины времен года в Индии. В другой поэт посылает через всю северную Индию облако-вестник и по мере его продвижения изображает панораму родины, заканчивая повествование эмоциональным описанием любовных переживаний. Эти различные ракурсы дают нам возможность составить единственно правильное и полное впечатление о сознании, традициях и чувствах индийцев, богатой, процветающей и упорядоченной жизни Индии тех времен, однако не о ее глубинной сути (ее раскрытие следует искать в других местах) , а о наиболее характерных явлениях, интеллектуальных и эстетических особенностях данного периода культуры.

^* ("Потомки Рагху" - большая эпическая поэма Калидасы; в сущности, хроника династии Икшваку; центральное место в ней занимает высокопоэтическое изложение великой индийской эпопеи "Рамаяна".)

^** (Незавершенная поэма.- Речь, очевидно, идет о поэме Калидасы "Кумарасамбхава", название которой обычно переводится "Рождение бога войны". Поскольку о самом рождении бога в поэме ничего не говорится, считают, что она осталась незаконченной. Однако слово "самбхава" означает также и "зачатие", которое описано в восьмой, последней песне этой поэмы, что, таким образом, опровергает версию о ее незавершенности.)

Остальная поэзия того времени основывается на тех же принципах, что и поэзия Калидасы: при некоторой индивидуальности стиля она содержит тот же образ мыслей и восприятия, тот же исходный материал и поэтический метод; многое в ней высокоталантливо и незаурядно, однако этой поэзии недостает совершенства, красоты и законченности, присущих творениям Калидасы. Поэмы Бхарави^* и Магхи^** свидетельствуют о начале упадка классической поэзии, отмеченного активным вторжением искусственного и нарочито усложненного эталона формы, метода и художественного стиля, что легло тяжким бременем на систему стихосложения и стало постепенно заглушать сам поэтический дух, привело к омертвению традиции и ухудшению эстетического вкуса и подготовило почву для того, чтобы язык перешел из рук литературного творца под контроль педантичного пандита. Поэма Магхи построена более по правилам стихосложения, нежели создана вдохновением, поэт ставит себе в заслугу худшее ребяческое увлечение джунглями мелодики стиха, запутанным акростихом и головоломной многозначностью. Бхарави был меньше увлечен декадансом, но и он оказался ему подвержен и страдал от этого предательского влияния, не отвечавшего ни его темпераменту, ни таланту, и заставлявшего его делать то, что на самом деле не было ни прекрасным, ни истинным. И все же высоким достоинством поэзии Бхарави является серьезность поэтического мышления и эпическая возвышенность описаний, а творчество Магхи отличает поэтическое дарование, которое позволило бы ему занять более значительное место в литературе, не окажись в нем педант сильнее поэта. В этом соединении талантливости с уязвимостью вкуса и стиля поздние классические поэты напоминают поэтов Елизаветинской эпохи^*** с той лишь разницей, что в одном случае непоследовательность есть результат незрелости культуры, а в другом - ее упадка. В то же время в позднейшей классической поэзии ярко проявились характерные черты санскритской литературы той эпохи, как ее достоинств, так и ограниченности, которые незаметны у Калидасы, скрытые блеском его гения.

^* (Бхарави - древнеиндийский поэт, писал на санскрите (прибл. конец VI - начало VII в.), автор поэмы "Киратарджуния" ("Битва Кираты с Арджуной").)

^** (Магха - древнеиндийский поэт (прибл. VIII-IX вв.), автор поэмы "Убиение Шишупалы" ("Шишупалавадха"), написанной под влиянием "Киратарджунии" Бхарави.)

^*** (Елизаветинская эпоха - эпоха английской королевы Елизаветы I (1533-1603).)

Вся индийская поэзия представляет собой выдающееся, зрелое и значительное культурное явление; она отображает сознание и жизнь - все, что традиционно интересует высшие образованные слои общества в тот период, когда цивилизация достигает высокого интеллектуального развития. Интеллект доминирует повсеместно, и, даже когда кажется, что он отступает в сторону, давая место независимому от него восприятию, последнее все равно несет на себе его отпечаток. В ранних эпосах образ мыслей, религия, этика, события проникнуты жизнью; задействован также и творческий интеллект, но он весь поглощен процессом творчества, самозабвенно идентифицируясь со своим объектом,- в этом-то и состоит секрет великой созидательной силы эпосов, их поэтической искренности и эффективности воздействия. Поэты более поздней эпохи интересуются тем же, но уже обладая чрезвычайно рефлектирующим опытом и критическим умом, который более наблюдает за объектом со стороны, нежели сживается с ним. В их поэзии нет действительного движения жизни, а есть лишь ее блестящее описание. Поэту удается показать нам серию событий и сцен, множество деталей и лиц, сложность человеческих отношений, и все это описано яркими красками, точно, живо, убедительно и привлекательно, но, несмотря на все очарование этих произведений, мы быстро осознаем, что перед нами - лишь оживленные картинки. Действительно, все вещи видятся очень жизненно, но - внешним зрением, посредством воображения, наблюдаемые интеллектом, поскольку они воспроизведены эмоциональным воображением поэта, не будучи органично присущим его душе. Лишь Калидаса избежал этой методологической ошибки, ибо в нем жила великая поэтическая душа, преисполненная мудрости, силы воображения и чувств, которая одухотворяла и творила то, что он изображал, и потому это были не просто яркие сценки и выразительные персонажи. Другие классические поэты лишь изредка вырываются из плена этой ошибки и тогда создают не просто талантливые, но почти великие произведения. Чаще же их работы заслуживают не более чем высокой похвалы, но не высшего признания. В конечном счете они скорее декоративные, нежели творческие. Особенности метода классической поэзии позволяют нам отчетливо видеть ход мыслей, этику и эстетику, ощущать жизнь Индии того времени, однако все это - лишь внешние ее проявления, характер, "плоть", но не внутренняя духовная сущность. Эта поэзия содержит много этических и религиозных мыслей достаточно высокого уровня, проявленных вполне искренне но это - интеллектуальная искренность, не создающая впечатления глубокого религиозного чувства или живой эстетической силы, которые мы находим в "Махаб-харате" и "Рамаяне" и в большинстве других произведений индийской литературы и искусства. Изображена и суровая, полная воздержания жизнь, но лишь в ее идеальных и внешних проявлениях; так же скрупулезно описан и мир чувств - его тщательно пронаблюдали, оценили и хорошо воспроизвели для глаз и ума, однако он не прочувствован и не воссоздан душой поэта. Интеллект стал слишком отрешенным и критическим в отношении живых вещей с их естественной жизненной силой и интуицией. Такова характерная особенность и, одновременно, болезнь переросшего себя интеллектуализма, а это всегда было предвестником упадка.

Поворот к преимущественно интеллектуальному изображению проявился также в расцвете еще одного вида поэзии, так называемого "гномического стиха", субхашиты^*. Он основывается на использовании свойства шлоки быть независимой законченной единицей для сконцентрированного выражения сути мысли, суждения, значительного происшествия, чувства, явленных таким образом, чтобы донести до сознания их смысл. Существует множество прекрасно сделанных стихов подобного рода: для острого интеллекта, богатого и зрелого опыта того века они представляли желаемую пищу; у Бхартрихари они к тому же обретают печать гениальности, так как он писал, опираясь не только на мысль, но и на эмоции, обладая свойством, которое можно назвать интеллектуальностью чувства, а также внутренним опытом, дающим его произведениям большую глубину и даже проницательность. Его сентенции заключены в три шатаки^**; первая шатака выражает высокую этическую мысль, или мудрость мира, или критику различных сторон жизни; вторая - эротическую страсть, и она имеет гораздо меньшее значение, поскольку порождена тем, что окружает поэта, а не его собственным темпераментом и талантом; третья провозглашает аскетическое отвержение мира. В произведениях Бхартрихари отражаются три основных особенности человеческого сознания того времени: его рефлективный интерес к жизни и тяга к возвышенным, серьезным и вдумчивым размышлениям, его погруженность в наслаждения чувствами и аскетические устремления духа - и их переход из одного в другой. Новый характер духовности примечателен тем, что уже нет того великого, естественного полета духа, устремленного в свои высшие сферы, а есть усталость чувств и интеллекта от самих себя и от жизни, неспособность обрести же данное удовлетворение и найти покой в безмятежности духа, где только и возможны для усталых мыслей и чувств абсолютный покой и угасание.

^* (Субхашита (букв, "изящно сказанное") - обширная, жанрово многообразная лирика на санскрите древнего и раннесредневекового периода.)

^** (Шатака - один из антологических жанров древней и ранне-средневековой лирики на санскрите; существовали и тематические и авторские шатаки. Каждая из них содержит сто (шата) или около ста стихотворений.)

Драма представляет собой наиболее замечательный, хотя и не величайший, продукт поэтического сознания той поры. В ней чрезмерная интеллектуализированность сознания была подчинена необходимости драматической поэзии более тесно и творчески отождествить себя с проявлениями жизни. Драмы на санскрите прекрасны, они дошли до нас преисполненные совершенства и истинного мастерства. Верно в то же время и то, что они не поднялись до величия, свойственного греческой или шекспировской драме. И не потому, что из них ушел элемент трагедии,- великое драматическое творение может и не иметь в качестве развязки смерть и горе, различные бедствия или трагическое воздаяние - карму (это понятие до сих пор не исчезло из индийского сознания) - он присутствует и в "Махабхарате", и в поздних добавлениях к "Рамаяне"; однако дух умиротворения и спокойствия более соответствовал "саттвическому" типу индийского темперамента и воображения. Объяснение заключается в том, что отсутствуют явные, драматические решения великих вопросов и жизненных проблем. Новые драмы в основном романтичны, они изображают героев и этапы развития культурной жизни того времени в обрамлении старых мифов и легенд; лишь некоторые из них несколько более реалистичны, и мы встретим здесь типаж горожанина, или какую-то сценку из жизни, или исторический сюжет. Общей сценой для всех них являются пышные дворцы царей или прекрасные природные ландшафты. Однако, каков бы ни был их сюжет, они - не более чем блестящие копии или воображаемые изображения жизни, а для драматического творчества требуется нечто большее. Все же, при всей неспособности глубоко отобразить мотивы человеческих поступков, они подразумевают необходимость высокой, или яркой, или лирической поэзии и в этом плане заслуживают похвалы. Очарование поэтической красоты, тонкости чувств и лиричности всей атмосферы, достигшее наибольшей полноты в "Шакунтале" Калидасы, самой совершенной и нленительной романтической драме во всей индийской литературе, интересный поворот чувств и событий, искусно построенное развитие действия в соответствии с общепринятыми принципами и тщательно соблюдаемыми законами драмы; умение сохранять чувство меры, отсутствие шумных сцен и перенасыщенности персонажами; степенность героев - их движения учтивы и плавны; тонкая психологичность, а не маркированность характеров (как это в общем требуется от европейского драматического искусства), лишь едва намеченных легкими штрихами в диалогах или действиях,- таковы общие особенности индийской драмы. Драматические произведения писались людьми высокообразованными и предназначались для рафинированного, интеллектуального и утонченного читателя, любящего спокойно наслаждаться красотой,- в этом их ограниченность, но также и достоинства. Лучшие из этих драм отмечены изысканностью и изяществом; у Бхасы^* и современных ему драматургов заметна некоторая упрощенность и прямолинейность, но вместе с тем и сила; в драмах Бхавабхути - размах и мощь; у Калидасы - возвышенная совершенная красота и мастерство.

^* (Бхаса - великий древнеиндийский драматург (прибл. II -IV вв.). Автор тринадцати пьес, написанных по преимуществу на сюжеты из "Махабхараты" и "Рамаяны", а также на литературно-фольклорные сюжеты о царе Удаяне. Особенно популярна его пьеса "Обнищавший Чарудатта" ("Даридрачарудатта").)

Драма, поэзия, романы, насыщенные изобразительными средствами, хроники, подобные "Жизнеописанию Харши"^*, принадлежащему перу Баны, или "Истории Кашмира"^**, созданной Джонараджей, собрания религиозных, романтических или исторических преданий, джатаки, "Катхасаритсагара"^***, с ее неисчерпаемым изобилием стихотворных повествований, "Панчатантра" и более выразительная "Хитопадеша"^****, в которых получил развитие жанр сказки о животных, придающий особую пикантность изречениям житейской мудрости и наставлениям по ведению политики и управлению государством, и великое множество других, менее известных произведений, представляют лишь сохранившуюся малую толику огромного литературного наследства Индии, но и они вполне достаточны, чтобы создать яркое впечатление, многоцветную картину высокоразвитой культуры, представить себе уровень интеллектуальности мощного, хорошо организованного общества, где религиозная, эстетическая, этическая, экономическая и политическая жизнь бьет ключом. Точно так же как и в ранних эпосах, эта картина опровергает представление, будто метафизика и религия Индии погрузилась в оцепенение и больше неспособна к великим свершениям. Между тем напряженный философский поиск и обогащение религиозного опыта шли своим путем, скрытые фасадом внешних проявлений, исподволь подготавливая почву для развития сознания, влияний, особенностей и тенденций, которые будут преобладать в следующем тысячелетии истории индийского народа.

^* ("Жизнеописание Харши" (букв. "Деяния Харши", "Харшачарита") - роман-памфлет прозаика Баны (VII в.), повествующий об узурпации престола в царстве Каньякубджа.)

^** (История Кашмира ("Раджатарангини") - знаменитая кашмирская хроника, начатая в середине XII в. Калханой и продолженная кашмирскими поэтами Джонараджей, Шриварой, Праджьябхаттой и Шукой. Последний довел ее до 1592 года.)

^*** ("Катхасаритсагара" - своего рода средневековый роман, написанный кашмирским поэтом XI в. Сомадевой.)

^**** ("Хитопадеша" - переработка классической индийской народной книги "Панчатантра", сделанная в XIV в.)