Твое страстное, глубоко взволнованное письмо заслуживает гораздо более пространного ответа, чем тот, написать который позволяют мне силы.
Я ожидал от властей более милостивого отношения. Однако твое присутствие помогло Камале и, кстати, и маме лучше всех лекарств и врачей. Надеюсь, что тебе разрешат побыть на свободе дольше тех нескольких дней, на которые ты рассчитываешь. Я понимаю твою глубокую скорбь. Ты поступаешь правильно, давая полный и свободный выход своим чувствам. Но я совершенно уверен, что если ты пристально взглянешь на текст решения с нашей общей точки зрения, то поймешь, что нет достаточных оснований для огорчений и разочарования, которые ты испытываешь. Разреши заверить тебя, что ты не потерял во мне товарища. Я такой же, каким ты знал меня в 1917 году и позднее. Я как и прежде питаю горячее стремление к нашей общей цели. Я хочу полной независимости страны в точном смысле этого английского слова. И все резолюции, причинившие тебе боль, составлялись, имея в виду эту цель. Я должен взять на себя всю ответственность за резолюции и концепцию, лежащую в их основе.
Мне кажется, что я обладаю способностью понимать требования времени. И резолюции отвечают им. Конечно, здесь встает вопрос о различном подходе к методу или средствам, которые, с моей точки зрения, так же важны, как сама цель, и даже в некотором смысле важнее, поскольку мы в состоянии их в какой-то мере контролировать, но мы утратим контроль над целью, если оставим без контроля средства.
Прошу тебя, прочитай резолюцию о "чепухе" спокойно. В ней нет ни единого слова о социализме. Социалистам - некоторых из них я знал близко - всегда выказывалось глубочайшее уважение. Неужели мне неизвестно, как велики их жертвы? Но я считаю, что в целом они очень спешат. И почему бы им не спешить? Но я-то не могу идти вперед так быстро, я вынужден просить их остановиться и взять меня с собой. Таково, образно говоря, мое отношение. Я посмотрел в словаре значение слова "социализм". Я не почерпнул там больше, чем знал прежде. Что бы ты порекомендовал мне прочесть, чтобы полнее понять его смысл? Я прочитал одну из книг, данных мне Масани*, и сейчас все свое свободное время читаю книгу, рекомендованную Нарендра Девом**.
* (Масани М.-Р.- в тот период секретарь Конгрессистской социалистической партии.)
** (Нарендра Дев (р. в 1889) - индийский писатель и публицист.)
Ты жесток по отношению к членам Рабочего комитета. Они - наши коллеги, и надо их принимать такими, какие они есть. В конце концов мы - свободная организация. Их надо сместить, если они не заслуживают доверия. Но нельзя винить их за то, что они не способны пойти на страдания, выпавшие на долю некоторых других.
После разрушения я хочу строительства. Поэтому, если мы не встретимся, скажи мне, чего именно ты от меня ждешь и кто, по-твоему, лучше всего выразит твои взгляды.
Что касается фонда, то я тогда не присутствовал. Там был Валлабхаи*. Тобою движет раздражение. Ты должен доверить попечителям самим делать свое дело. Я не думаю, чтобы тут был какой-то непорядок. Я был очень занят и не мог уделить этому время. Я непременно ознакомлюсь с документами и всем прочим. Другие попечители безусловно отнесутся с уважением к твоим чувствам. Дав тебе это обещание, я хотел бы попросить тебя не принимать все это так близко к сердцу. Тебе, человеку великодушному, больше пристало верить в то, что твои коллеги-попечители так же чтут память твоего отца, как и ты. Пусть хранителем памяти будет народ, а ты храни ее лишь как частичка народа.
* (Валлабхаи - Валлабхаи Патель (1875-1950) - крупный деятель Индийского национального конгресса, один из лидеров его правого крыла. После достижения независимости министр внутренних дел.)
Надеюсь, что Инду здорова и ей нравится ее новая жизнь*. А как поживает Кришна**?