33

Ахмаднагарская крепость 14 июня 1943 года

Досточтимый друг!

 Я все не писал письма, а сколько минуло дней, 
 Да и где тот гонец, кого я пошлю к тебе с запиской своей?*

В прошлом году, когда меня привезли сюда, был сезон дождей. Незаметно подкрались холодные ночи, так же быстро пролетела зимняя пора, а там уж и лето оповестило о своем приходе. Сейчас колесо времен года завершает полный круг. Жара спадает, и на горизонте появляются первые караваны облаков. Сколько изменений произошло в природе за это время, а в сердце моем - все как прежде: в городе сердца нет смены времен года. Известное рубаи Сармада стало избитым, но не могу изгнать его из памяти:

 Холода миновали, а сердце прежним осталось. 
 Грозы отбушевали, а сердце прежним осталось. 
 Словом, сколько бы беды мира и горести мира 
 Сердцу ни угрожали, сердце прежним осталось*.

В северном углу тюремного двора растет дерево ним. Несколько дней назад одну ветвь его отрубило воротами. Упала она к самым корням дерева. Прошел первый дождь, и сразу все вокруг зазеленело. Дерево, сбросив с ветвей желтые листья, нарядилось в новые изумрудные одежды. Каждая ветка его украсилась убором свежей зелени и нежных белых цветов. А для сломанной ветви ничего не изменилось, и сама она так и осталась лежать сухой, безжизненной. Если бы она могла говорить, то, наверное, сказала бы что-нибудь вроде:

 Кроме пятен от ран, я, подобно луне, ничего не имел, 
 Вплоть до савана в этом наряде ходил без обновки*.

А ведь это - ветвь того самого дерева, которое первый же дождь напоил живительной влагой и одел в праздничный наряд. Ветвь эта могла бы приветствовать новую весну, как и ее сестры, но теперь ей нет дела до ликования природы. Теперь для нее не будет никогда ни весны, ни осени, ни зноя, ни стужи, ни засухи, ни дождей...

Вчера днем я проходил по дворику и зацепился ногой за сухую ветвь. Я остановился, стал рассматривать ее. Непроизвольно в душе зазвучала мелодия стиха:

 Пока ты жив, тебя Благой надежды не лишит, 
 Обрезанная с древа ветвь уже весны не ждет*.

Я подумал, что сердце человека подобно саду, в котором растет много-много деревьев - деревьев надежд, упований. Все они ждут прихода весны. И лишь для деревьев, вырванных с корнем, не наступит ни весна, ни осень, и никакое время года не станет для них вестником радости или печали.

 Забыл я, что такое осень, какой весна, зима какой бывает, 
 Всегда я - тот же, та же клетка и та же скорбь о сильных крыльях.

Во дворике в октябре посадили зимние цветы, и они радовали взор до конца апреля. Но вот пришлось освободить от них землю: решили, что в мае нужно начать подготовку к сезону дождей. Стали перекапывать клумбу, послали за новыми семенами и сейчас уже пробиваются молодые ростки. Через несколько дней цветник запестреет новыми цветами. Смотрю на нежную зелень клумбы, а думаю о своем. В голову пришла мысль, что цветущий сад мира очень ограничен в своих временных пределах. Пока не увянут зимние цветы, не распустятся весенние. Природа не нарушает своего равновесия: разорила один цветник - украсила цветами другой, у одного взяла - другому дала. Одно богатство переходит из рук в руки. Потому-то Кудси не хотел, чтобы расцвел весенний сад. Он знал: если распустятся цветы в саду, бутон его сердца так и останется нераскрытым.

 Бурное цветенье сада сердце мне тоской сжимает, 
 Если б розы свить в бутоны! Сразу б сердце отпустило*.

Подумайте: ведь всякое начало - результат какого-то конца. Или по-другому: каждый конец есть начало чего-то нового.

 Рассыпались кудри. Ну что ж? Лишь стала иною прическа.

Из земли вынимают глину, но где-то растут горы кирпичей. В лесу валят деревья, но на воду спускаются лодки. Скудеют золотые прииски, но наполняется золотыми монетами государственная казна. Рабочий обливается потом, а капиталист наслаждается роскошью и негой. Мы радуемся цветам в корзине садовницы, но не думаем о том, что она наполнена розами, срезанными с живого куста в саду. Наверное поэтому, увидев розу в поле своего халата, Урфи воскликнул:

 Кому приказало насильник-время разрушить цветущий сад? 
 Убежища ищут в моей поле цветы - за цветком цветок*.

С октября по апрель клумба с цветами была предметом моего пристального внимания. По нескольку часов в день садовник ухаживал за цветами. Но наступило новое время года, и что стало с клумбой! Не хватило жалости сердцу садовника, не дал прежним любимцам еще несколько дней, чтобы они отцвели. Та же рука, что заботливо поливала их, выпрямляла стебли, теперь безжалостно ломала их, вытаскивала цветы с корнем и бросала в сторону. Цветы, каждый лепесток которых был страничкой в альбоме красоты и гордости, лежат сейчас грудой увядшей, высохшей травы в углу дворика. Какой-нибудь нищий, у которого не найдется монеты, чтоб купить дров, разожжет ими свою печурку и разогреет себе похлебку.

 Ты - ни румяна для нежных ланит, ни киноварь для ладоней. 
 Никому-никому ты не нужно, о истекшее кровью сердце!

В какой бы уголок жизни вы ни заглянули, везде увидите ту же картину, ту же игру природы.

 В этот сад, где светлая весна породнилась с осенью печальной, 
 Время с чашею в руке вошло, волоча носилки погребальные*.

Такова и жизнь человека. Пока дает плоды дерево труда и старания, за ним следят и ухаживают. Как только оно станет бесплодным, его срубят. Как сказано в Коране: "Что касается пены, то она уходит прахом, а то, что полезно людям, остается на земле".

Абул Калам.