<Рабовладельческий уклад>

^* Не вызывает сомнений, что в условиях войн, роста социальной и имущественной дифференциации, появления объективных экономических условий для эксплуатации рабовладение возникло вполне закономерно. Главным источником рабов на этом раннем этапе безусловно оказывались военнопленные и завоеванное население. Из этого, однако, не следует, что использование рабов в хозяйстве <...> было широким. В оценке реального значения рабства следует исходить из экономического понимания рабовладения как способа производства. В определении рабского состояния человека как антитезы свободы на первый план неизбежно выступает юридическая сторона дела. Отсюда соблазн неправомерного использования терминологии, обозначающей несвободных и зависимых людей, для доказательства широкого распространения рабства в социально-экономическом понимании. Между тем, если мы хотим исследовать производственные отношения, для нас решающим будет не социально-правовая ситуация, а экономический механизм производства материальных благ. При таком понимании в актив сторонников концепции рабовладения не могут быть зачислены многочисленные рабы, занятые в сфере услуг, несвободные представители челяди знатных людей и разного рода зависимые - непосредственные производители, не являющиеся рабочей силой в рабовладельческом хозяйстве.

^* (Далее текст из статьи "Генезис феодальной формации в Индии", с. 66 - 77.)

Тем более к числу рабов не могут быть отнесены младшие члены семей, на свободу и жизнь которых глава семейной общины потенциально имеет права. Лишь внешне такие отношения имеют сходство с рабовладением: ведь в этом случае существует семейное хозяйство, которое наследуется так называемыми "рабами", работающими тем самым не безвозмездно, что же касается их тяжелой доли и "эксплуатации", то эти обстоятельства не являются спецификой рабовладения и фактическое положение детей главы семьи зависит во многом от его индивидуальности (как в любом обществе, где не ограничена власть отца). Что же касается продажи членов семьи, то это, как правило, акты вынужденные, вызванные необходимостью спасать семейное хозяйство, почему и отдавали в рабство чаще всего наименее ценных работников - женщин, дочерей. Этим объясняется давно замеченный факт: явное преобладание упоминаний в источниках рабынь (даси) над рабами (даса). Взрослые члены семейной общины являлись также и гражданами, членами более крупных коллективов, пользовались соответствующими правами и обязанностями, участвовали в выполнении обрядов. "Рабовладелец" - глава семьи - устраивал свадьбы своих детей и прочие необходимые и дорогостоящие церемонии для них и поддерживал приличествующее социальному уровню семьи положение. Короче говоря, мнение о том, что семейные отношения могут рассматриваться как форма рабовладения, представляется во всех отношениях недостойным внимания.

Хотя сам факт возникновения рабовладения на стадии перехода от первобытного общества к классовому очевиден, о значении этого факта следует судить, критически проверив показания источников, используемых для доказательства того, что развивающееся классовое общество стало рабовладельческим. Прежде всего обращает на себя внимание то обстоятельство, что о рабстве в ведическую и послеведическую эпоху судят главным образом на основе терминологии, а не конкретных сведений о рабовладельческом производстве, точнее сказать, на основе термина "даса", значение которого принимается равнозначным понятию "раб". На самом же деле термин "даса" имеет более широкое значение и обозначает разные степени зависимости. <...>

Приведем мнение одного из авторов: "Существенно важным обстоятельством является то, что древние индийцы не видели принципиальной разницы между отдельными категориями dasa- рабами и не являющимися рабами. Под dasa понимались все работающие не на себя, а на другого, и не в силу договора, как это имеет место при найме, а в силу личной зависимости от хозяина". "Термином dasa охватывались категории людей с неодинаковой степенью зависимости до рабской включительно. Некоторые виды dasa определенно не рабы, хотя и свободными они не были; другие виды были рабами в самом точном смысле этого слова". "В сознании древних индийцев и в их действующем праве еще не выработалось особого термина для понятия "раб"; действительность не дала для этого достаточных оснований"^*. Так писал Г. Ф. Ильин в автореферате своей кандидатской диссертации, и с этими высказываниями, как мне кажется, нельзя не согласиться. К сожалению, в дальнейшем проявилась тенденция к однозначному пониманию указанного термина в смысле "раб". <...>

^* (Ильин Г. Ф. О некоторых особенностях рабства в Индии в эпоху Маурьев. - Московский ордена Ленина государственный университет им. М. В. Ломоносова. Доклады и сообщения исторического факультета. Вып. 8. 1948, с. 99.)

Особенно нечетким и широким должно было быть употребление этого термина на начальном этапе классового общества. Достаточно указать на видимую синонимичность слов "даса" и "дасью". Основное значение термина "дасью" ("враг") говорит о происхождении несвободных из военнопленных, но также и вообще враждебного, покоренного населения. Однако собирательный термин "дасья", производный от "даса", означает не "рабство", а "услужение". И это представляется естественным, если предположить, что в категорию "даса" переходили массы завоеванного ариями автохтонного населения Индии, использовать которые в рабовладельческих хозяйствах не представлялось возможным. Ведь сами арии были еще на стадии разложения первобытного общества. "Ригведа" свидетельствует о еще сохранявшейся практике массового ритуального убийства пленных. В этих условиях возможность организации частного рабовладельческого хозяйства в крупном масштабе практически приближалась к нулю, использование же рабов в мелких хозяйствах определялось стремлением приспособить эту новую рабочую силу к существующему производственному механизму, не разрушая его. Естественной была тенденция переложить на дасов нечистую и всякую подсобную работу, основные же сельскохозяйственные операции оставались в руках хозяев. Помимо приведенных соображений можно указать на стремление владельцев даса выполнять наиболее ответственные работы собственными руками, как это отмечалось Г. Ф. Ильиным^*, имело значение также и то обстоятельство, что с выполнением основных земледельческих работ, в частности пахоты, был связан социальный статус вайшьев. У представителей высших варн - кшатриев и брахманов - дасы особенно широко могли применяться для всякого рода услужения.

^* (Ильин Г. Ф. Основные проблемы рабства в древней Индии. - История и культура древней Индии. М., 1963, с. 146.)

Широкие возможности использования труда покоренного населения открывались при коллективной его эксплуатации победителями. Здесь могли быть и экстраординарные виды работ, как, например, строительство крепости и т. п., и регулярные. При сохранении племенной организации трудно представить возможность создания крупного рабовладельческого государственного хозяйства. Наиболее естественной формой эксплуатации оказывалось непосредственное изъятие прибавочного продукта из готового, заранее данного хозяйства побежденных, тем более что подобное присвоение доли продукта, разумеется в существенно меньшем размере, уже практиковалось в отношении вайшьев. Основанием для такой эксплуатации покоренных племен являлся факт их завоевания, лишения свободы, власть над ними как над дасью и даса (врагами, зависимыми, рабами в уничижительном смысле). Хотя плоды их труда пожинали, видимо, в основном господствующие варны кшатриев и брахманов, каждый представитель победившего племени являлся для них господином, имеющим право требовать покорности и исполнения услужения (дасья).

Поздние источники говорят о разделении населения некоторых областей на две категории: ариев (свободных) и дасов (несвободных) - без различия варн, как, например, у Камбоджей на территории Восточного Афганистана, входившего в древности в индийский культурный ареал. В ганах и сангхах самой Индии такое деление также существовало, но мы знаем, что и варновое деление там присутствовало. Однако, очевидно, главным социальным рубежом являлось деление на дасов, составлявших основной трудовой слой, и господствующую верхушку этих государств, представленную кшатриями. Другие категории свободных составляли второстепенную и несамостоятельную в политическом и социальном смысле прослойку. Очевидно, этим объясняется приниженное положение брахманов в ганах и сангхах.

Для нас в данном случае важно то, что в государствах этого типа, сохранивших, как мне кажется, более архаический тип общественной организации, чем монархические государства долины Ганга того же времени, основное сельскохозяйственное население называлось дасами. По-видимому, это объясняется завоеванием территории и коренного населения.

Подобные же отношения могли возникать и возникали в более ранний период по мере завоевания ариями территории автохтонных индийских народов, затем отчасти в результате борьбы самих арийских племен, а также в дальнейшем вследствие взаимных завоеваний в неарийской среде. В этих случаях происходит порабощение (этому слову мы придаем здесь широкий, бытовой смысл) этносом этноса, племенем - племени. Близкую аналогию этому процессу можно усмотреть в процессах миграций и войн эллинских племен, приведших во многих районах к образованию широкого слоя населения, степень зависимости которого часто определялась в источниках как рабская (использовался термин "дулос" - обычное обозначение античного раба).

До сих пор речь шла о рабстве как несвободе, как об отчуждении в той или иной степени личности человека. Однако сама несвобода не создает каких-либо специфических производственных отношений <...> Экономическое определение рабства нельзя основывать на признаках, очерчивающих степень власти рабовладельца и бесправия раба, так как последний может вообще не участвовать в производстве. Соответственно невозможно иметь правильное суждение о роли рабовладельческого производства, основываясь только на терминологии. В каждом конкретном случае, строго говоря, следует выяснять, как используется даса, каково его место в производственном механизме. В этом плане чрезвычайно показательна работа А. П. Новосельцева, убедительно доказавшего, что ряд терминов, обычно переводившихся как "раб", реально имел в странах Переднего Востока и Средней Азии гораздо более широкое значение и в зависимости от обстоятельств мог вовсе и не обозначать раба^*. Подобным же образом спартанские илоты или другие подобные категории зависимых в древней Греции, несмотря на то что античные авторы называли их рабами, как и подлинных рабов, на самом деле не удовлетворяют тем признакам, по которым мы должны определять раба в социально-экономическом смысле: с правовой стороны они мало отличались от рабов в собственном смысле этого слова, в экономическом же смысле они не являлись обезличенной рабочей силой в механизме рабовладельческого хозяйства. Напротив, они сами вели свое хозяйство, были организаторами производства, т. е. личная зависимость в данном случае не отражала экономического содержания производственных отношений как рабовладельческих. Это был иной тип хозяйства - феодальный. Что же касается несвободы илотов или иных подобных категорий, то такая же несвобода, справедливо именуемая иногда "подлинным рабством", присутствует и при определенно феодальном способе производства, как это было в России XVIII - XIX вв. Очевидно, античный термин "дулос" покрывал различные социальные явления - рабство и крепостную зависимость феодально эксплуатируемых крестьян.

^* (Новосельцев А. П., Пашуто В. Т., Черепнин Л. В. Пути развития феодализма. М., 1972, с. 83 - 100.)

То же мы наблюдаем и в древней Индии, когда термин "даса" применяется к основному земледельческому населению ган и сангх. Г. М. Бонгард-Левин и Г. Ф. Ильин, основываясь на термине, полагают, что это действительные рабы; фактически же это были крестьяне, находившиеся в личной зависимости и по признаку несвободы объединяемые в единую категорию с людьми, включенными в рабовладельческий тип хозяйства.

Такая категория зависимых, назовем их крепостными, чтобы обозначить феодальный характер их эксплуатации, была, как можно считать, весьма многочисленной в период складывания в Индии раннеклассовых государств (XII - VII вв. до н. э.). В частности, обращает на себя внимание характеристика шудр в дхармашастрах как людей, обязанных служить дваждырожденным, т. е. первоначальным трем варнам, возникшим у ариев. Они обязаны выполнять приказы представителей этих высших варн, сами же шудры неполноправны, подвергаются жестоким наказаниям за покушение на безопасность дваждырожденных и пр. Они дискриминированы и в религиозном отношении: не допускаются к важным обрядам индуизма, строжайше преследуется изучение ими основных священных текстов индусов. Сопоставление предписаний дхармашастр относительно шудр с их положением, вырисовывающимся на основе более широкого круга источников, указывает на заметное несоответствие этих наставлений и реальности. Однако указания дхармашастр, видимо, имели свою основу, которую, на мой взгляд, следует искать в традиции, сохранившейся с ведических времен, когда покоренное ариями и этнически и культурно чуждое им население принуждалось ко всяческой покорности, труду на победителей, презиралось как во всех отношениях чуждое и ритуально нечистое. <...>

Таким образом в четвертой варне оказалась основная часть автохтонного населения Северной Индии и какая-то незначительная доля ариев, причем большая часть шудр, очевидно, оставалась при прежних занятиях - земледелии и скотоводстве, но превратилась в сурово эксплуатируемый податной слой, закрепощенный ариями. Другая часть неариев оказалась оторванной от средств производства или ущемленной в этом отношении настолько, что не могла существовать самостоятельным сельскохозяйственным трудом и получала пропитание работой в чужих хозяйствах в качестве рабов, наемных работников, зависимых.

Итак, <в том социальном образовании, которое принято считать рабовладельческим укладом, мы видим> сложную систему господства - подчинения, включающую разные виды эксплуатации - феодальную, рабовладельческую, наемного труда. Можно, разумеется, наблюдать и промежуточные, переходные формы, существенно корректирующие эти определения. Так, эксплуатация наемного труда на основе экономической зависимости была представлена, как это можно заметить в источниках, также и в чистом виде. Но, очевидно, это явление не было слишком массовым, так как наемные работники, во-первых, не могли рассматриваться как равноправные граждане, а во-вторых, вербовались по большей части из сословно-приниженных слоев населения. Таким образом, эта экономическая форма зависимости в значительной степени была осложнена внеэкономической лично-кастовой зависимостью. Именно по этой причине, а также учитывая относительно скромную роль, которую наемный труд играл в древнеиндийской экономике, эта форма эксплуатации не образовывала самостоятельного уклада <...>

<Рабовладельческие отношения со временем также превращались в феодальные.>

^* Одной из особенностей индийского рабовладения было допущение известной хозяйственной самостоятельности рабов. В джатаках неоднократно упоминаются рабы, нанимающиеся на работу к другому хозяину. Эти факты отражают перевод рабов на своего рода оброк. Следовательно, производительность труда рабов в те времена была достаточно высокой и раб мог обеспечить себя и свою семью (семейные рабы были обычным явлением), приносить доход хозяину или, в случае найма, двум хозяевам - рабовладельцу и работодателю. Источники сообщают о нажитом рабами имуществе^**. Можно предположить, что в первые века нашей эры получило распространение наделение рабов участками земли для ведения ими собственного хозяйства. Весьма показательны данные о выплате рабам более или менее регулярного вознаграждения за труд^***, что свидетельствует о стремлении в какой-то мере материально заинтересовать работника.

^* (Далее текст из главы "Возникновение феодальных отношений", с 44 - 45, 49 - 50.)

^** (Артхашастра III. 13.)

^*** (Артхашастра II. 24. 25; V. 3; Дигха-Никая XXXI. 32.)

Необходимо отметить, что значительная категория рабов, быть может, всегда эксплуатировалась в качестве хозяйственно полусамостоятельных мелких производителей. <...> Существовали целые деревни даса - крестьян^*. <...>

^* (Чанана Д. Р. Рабство в древней Индии..., с. 74.)

Тенденция превращения рабов в индивидуальных <держателей земли> вызвала изменение взглядов на рабовладение, ясно прослеживаемое в источниках. Ограничения рабства зарегистрированы главным образом в поздних дхармашастрах и в "Артхашастре". Обращение в рабство свободных ариев резко осуждается, рекомендуются даже наказания за это. Каутилья предлагал государственным органам взимать штрафы за обращение свободных ариев в рабство. Он заявлял: "Млеччхам (т.е. "варварам", представителям неарийских племен. - Е. М.) не возбраняется продавать или закладывать свое потомство. Но для ариев не должно быть рабства"^*. В дхармашастре Нарады говорится: "Тот презренный человек, который, будучи свободным, продает себя, он - самый низкий из них. Он не может быть свободным от рабства"^**.

^* (Артхашастра III. 13.)

^** (Нарада V. 37.)

^* Древнеиндийское общество может быть охарактеризовано как раннеклассовое многоукладное, включающее феодальный, рабовладельческий и постепенно теряющий значение первобытнообщинный уклад. Оно может быть названо и переходным от первобытности к феодализму, если за феодализм принимать систему частной феодальной эксплуатации. В таком случае время от "Ригведы" до VI - VII вв. н. э., когда уже существует сформировавшееся феодальное общество, в основных чертах (в сфере "верховной" собственности) сходное с европейским, можно назвать периодом генезиса феодализма. Однако такое определение мне кажется теперь не совсем точным по следующим причинам:

^* (Далее текст из статьи "Генезис феодальной формации в Индии", с. 93 - 94.)

1) С точки зрения политэкономии я не вижу принципиальной разницы между частной и государственной формой эксплуатации. Может быть, различие этих форм - стадиальное (древность- государственная форма эксплуатации, средневековье - частная). Но при этом надо иметь в виду, что в средние века известны периоды, когда большую или даже решающую роль играла государственная форма эксплуатации, а частная феодальная эксплуатация присутствовала в древности.

2) Поскольку при данном уровне изученности кажется очевидным, что рабовладение не получило значительного развития в экономике и большая часть прибавочного продукта присваивалась господствующими слоями через феодальные формы эксплуатации, в целом индийскую древность следует отнести к oфеодальной формации. Это начальная стадия феодализма, хотя теоретически при определенных благоприятных условиях на этой стадии возможен путь усиления рабовладельческого уклада и формирования рабовладельческого общества. <...>