Арии и автохтоны

Новый этап формирования классового общества начинается на рубеже II и I тысячелетий до н. э. и связан с расселением в Северной Индии ариев. Появление их в долине Кабула и на правобережье Инда в сопредельных областях может относиться уже к XV в. до н. э. В некоторых случаях они могли занимать в этом районе поселения, представлявшие собой пережиточно сохранившиеся осколки Хараппской цивилизации (об этом говорят, например, раскопки в долине Гомала). Проникновение их на территорию Пенджаба и на Джамна-Гангскую равнину заняло XIV - XIII вв. до н. э. Вполне сформировавшаяся культура "серой расписной керамики", которую связывают с ариями, занимает западную половину долины Ганга, часть Восточного Раджастхана и большую часть Пенджаба^*. Ее памятники датируются XII в. - первой третью I тысячелетия до н. э. По ведической топонимике в ареал расселения ариев попадает эта же территория, а также северо-западная часть Пенджаба с правобережьем Инда и Восточный Афганистан^**. Медленное продвижение ариев в долину Ганга объясняется тем, что они были оседлыми земледельцами и скотоводами, а миграция их в Индию проходила в условиях хаотичного, стихийного столкновения как арийских племен между собой, так и ариев с автохтонным населением. Стадиальные различия ариев с местными народами были незначительны, но все же индоевропейские племена стояли в отношении социальной дифференциации и уровня общественной организаций несколько выше (варновое деление, зачатки государственности, проявляющиеся к X в. до н. э.); имели они и некоторое военное преимущество (профессиональные воины - кшатрии, лошади и боевые колесницы). С приходом ариев связано начало железного века в Индии, хотя в массе они пользовались еще бронзой. Все это обеспечило возникновение отношений господства-подчинения между ариями и покоренным ими населением, которое оказалось в разных формах зависимости и социального угнетения. <...>

^* (Бонгард-Левин Г. М. Хараппская цивилизация и "арийская проблема". - СЭ. 1962, № 1; он же. Упадок хараппской цивилизации и вопрос об арийском нашествии. - Народы Южной Азии. М., 1963, с. 87 - 94; Бонгард-Левин Г. М., Ильин Г. Ф. Древняя Индия.)

^** (Топоров В. Н. О некоторых проблемах изучения древнеиндийской топонимики. - Топонимика Востока. М., 1962.)

"Ригведа", получившая окончательную редакцию и зафиксированная в устной традиции примерно в X в. до н. э., рисует картину войны и отчужденности между ариями и автохтонными народами. "Махабхарата", древнейший легендарный материал которой восходит к X - IX вв. до н. э., а основные исторические данные могут быть отнесены к более позднему времени - до VI - V вв. до н. э., показывает отношения многообразных связей и даже известного равенства индоарийских и чисто местных общественных структур.

Более быстро сложение государственности шло у ариев. В общих чертах это можно восстановить по "Ригведе"; определенным показателем может служить упоминание там "войны десяти раджей"^*, ставшей затем основой сюжета "Махабхараты". Последняя отражает этап образования ранних государств также и у неариев, у которых процесс этот шел параллельно, но, видимо, <...> несколько запаздывал, <...> а у самых отсталых или попавших в неблагоприятные условия мог и не завершиться.

^* (Ригведа. VII. 18; VII. 33, 2 - 5; VII. 83, 8.)

Следует также иметь в виду, что предшественники ариев в районах их расселения не представляли собой однородную по типу хозяйства массу. Многочисленные группы жили только охотой, рыболовством и собирательством. Важная роль присваивающей экономики отмечена и у земледельцев культуры "медных кладов и желтой керамики". Если арии проходили сквозь угодья охотничьих коллективов, не конкурируя и практически не вступая с ними в контакт, то бежавшие от ариев в леса носители культуры "медных кладов и желтой керамики" были вынуждены, приспосабливаясь к суженной экономической базе, также жить там главным образом примитивным, присваивающим хозяйством и тем самым, с одной стороны, нивелироваться с охотничьими племенами, а с другой - вступать с ними в борьбу, вытесняя их в еще более удаленные и труднодоступные местности, т. е. усиливать их изоляцию и тормозить эволюцию.

Указанные варианты отношений внутри племенных коллективов и между ними характеризуют в целом условия взаимодействия социальных структур на протяжении длительного периода, поскольку процесс классообразования перемещался в новые районы, шла колонизация новых земель и всюду возникала обстановка территориально близкого, чересполосного сосуществования разных хозяйственно-культурных типов.

Арийские племена занимались уже довольно развитым плужным земледелием. У них были тяжелые плуги, в которые запрягали несколько пар быков: такие плуги использовались, очевидно, для подъема целины и вообще глубокой вспашки, которую было необходимо время от времени производить на новых, еще не окультуренных почвах. Подобные тяжелые плуги применялись в некоторых районах и позднее для глубокой вспашки раз в несколько лет. Легкие же плуги использовались для обычных сезонных работ. Плужное земледелие было и у дравидийских племен северо-запада, а возможно, также и в более южных районах. Что же касается мунда и тибето-бирманских этнических групп, то у них как будто бы господствовало мотыжное земледелие, а поскольку мотыгой можно обрабатывать и засоренное корнями поле, то подсечно-огневое земледелие у них, видимо, было весьма устойчивой формой хозяйствования. Различие типов сельскохозяйственного производства, возможность выживания мотыжного земледелия близ окультуренных ариями территорий должны были способствовать вклиниванию ариев между <...> местными племенами, что придавало особый характер контактам соседей и имело далеко идущие последствия.

В дальнейшем мотыжное земледелие оставалось характерной чертой хозяйствования отсталых племен группы мунда и некоторых других, живших к югу от долины Ганга, а также тибето-бирманских групп в гималайской области. Характерно, что даже близкое соседство с плужным земледелием за прошедшие тысячелетия не привело к внедрению у ряда из них плуга <...>. Районы распространения мотыжного и плужного земледелия, как это наиболее наглядно видно в Непале, соответствуют не столько природным условиям, определяющим применение того или иного вида земледельческого орудия, сколько территориям обитания этносов, традиционно применяющих соответственно мотыгу или плуг (исключением является долина Катманду, где господствует плужное земледелие). Так, в западной части Непала живущие в одинаковой экологической среде кхасы и гурунги используют: первые - плужное земледелие, а вторые, относящиеся к тибето-бирманским народностям, - мотыжное^*. Тибето-бирманские племена Восточного Непала также ведут мотыжное земледелие. Устойчивость применения мотыги, видимо, обусловлена всей системой агрикультуры, тесно связанной с укладом жизни и традициями именно этой группы народностей, оказавшейся на периферии индийской цивилизации.

^* (Hamilton Г. An Account of the Kingdom of Nepal and the Territories Annexed to this Dominion by the House of Gurkha. Edinbourgh, 1819.)

Неизбежным следствием контактов в описанных условиях была <арианизация, под которой в данной работе понимается>^* сложный синтез культур, в котором арийский элемент имел во многих аспектах превалирующее значение, играя как бы структурообразующую роль, обычно сохраняя внешнюю форму ведийской традиции, а по существу, насыщаясь местным материалом. Этот синтез выразился в распространении у неарийских народов индоевропейских языков, в сложении специфической варново-кастовой и кастово-общинной социальной структуры, в возникновении брахманизма-индуизма и своеобразных форм духовной и материальной культуры и в других явлениях^**. В полном объеме этот процесс описать невозможно <...>. Коснемся только той его стороны, которая относится к контактам раннеклассового общества индоариев с местными первобытными племенами, хотя такое изложение и приведет к известному упрощению.

^* (Выражение в угловых скобках взято из статьи "К вопросу о формировании кастовой системы в Индии. Возникновение варны шудр". - Вестник Московского университета. Серия XIII. Востоковедение. 1978, № 3, с. 22.)

^** (Литература по этой проблеме огромна. См. в частности: Dutt N. К. The Aryanization of India. Calcutta, 1925; The History and Culture of the In dian People. Vol. I. Vedic Age. L., 1951; Bhargava P. L. India in the Vedic Age (A History of Aryan Expansion in India). Lucknow, 1956; Gonda J. Aspects of Early Visnuism Delhi, 1969.)

По "Ригведе" заметно крайне враждебное отношение к исконно индийскому населению; к их верованиям арии относились с отвращением и страхом. Борьба с местными племенами привела к своеобразному мифологическому переосмыслению угрожающих людям - ариям сил как сил демонических, сверхъестественных.

Демоны, живущие обычно в лесах, нападающие часто ночью, несущие опасность ариям, имели многие черты сходства с их реальными врагами. Обычно они угоняли скот, коров, являвшихся главным богатством ариев <...> В числе демонов были ракшасы, пишачи, якши, наги, асуры, киннары. В качестве враждебных демонических существ в некоторых ситуациях выступают также гандхарвы и даже пани, о которых мы имеем и вполне реалистические сведения^*. Демоны получили свои названия от враждовавших с ариями автохтонных племен; такие названия, как асуры или наги, имеют индоевропейское происхождение (деление на суров и асуров является общим индоиранским), <...> однако эти слова применялись также для обозначения конкретных неарийских этнических групп и получили специфическую окраску. Предполагают, что древние контакты ариев с аборигенами отразились и в тех частях эпоса, где говорится о союзе Рамы с обезьянами и медведями^**.

^* (Jain R. The Great Pani People. - Summaries of Papers, 26 International Congress of Orientalists. New Delhi, 1964.)

^** (Paranjape V. G. Asura Domination in Rigvedic India. - XII All India Oriental Conference. Banaras, 1943 - 1944; Leuva К. K. The Asur. New Delhi, 1963; Ramdas G. Ravana and His Tribe. - IHQ. 1929, vol. V; 1930, vol. VI; Sastri T. R. V. Monkeys and Serpents in the Epics. - JOR. 1948, vol. 17, pt. 4; Косамби Д. Д. Культура и цивилизация древней Индии. М., 1968.)

Представление о якшах как горных духах может указывать на обитание реальных якшей в горной местности. В самом деле, в Непале одно из тибето-бирманских племен киратов, представлявших значительную и часто упоминаемую в древних источниках этническую общность, носит название якшей. Хотя сейчас это незначительная народность, в древности племена киратов были для ариев опасным противником. В древней Индии слову "якша" придавался довольно свободный двойной этническо-мифологический смысл, причем в одних случаях якши выступают как благожелательные к людям существа, а в других- как враждебные. Показательно, что в легендах о древнейшем Цейлоне местное веддоидное население называется также якшами (яккхами в палийских источниках), причем, например, купцам, приставшим к острову, яккхи предстают людьми и лишь потом проявляется их демоническая "людоедская" сущность. В предании о Виджае, отражающем историческое воспоминание о переселении на Цейлон индоевропейцев - предков сингалов (традиционно это событие относят к VI в. до н. э.), рассказывается о его первоначальном браке с Кувени, царицей яккхов, а затем о борьбе с яккхами за власть над островом. Это и другие сообщения о продолжительной борьбе с яккхами, несомненно, отражают реальные события и свидетельствуют, видимо, о начале разложения первобытных отношений у веддов, истреблении и частичной ассимиляции их сингалами и последующей деградации осколков аборигенного населения. Следует учитывать и неравномерность развития веддоидов на Цейлоне: можно предположить, что развитые группы веддов были истреблены и ассимилированы, а наиболее отсталые сохранили архаические черты и явились предками современных веддов^*. <...>

^* (History of Ceylon. Vol. I, pt 1. Colombo, 1959; Geiger W. Culture of Ceylon im Medieval Times. Wiesbaden, 1960.)

Определенная демонизация заметна и в восприятии нагов - этнической группы, обитавшей в западной части долины Ганга. Можно полагать также, что наги - это обобщенное наименование ариями многочисленных автохтонных племен, у которых существовал культ змей (прежде всего кобры), наиболее поразивший воображение ариев при первом столкновении. Эти наги, вопреки часто встречающемуся мнению, не имеют видимой связи с нага Северо-Восточной Индии (Нагаленд и другие территории) и локализуются в западной части долины Ганга. В источниках упоминаются также наги, жившие на Восточном Декане. С нагами арии находились в длительном и тесном общении. Есть много сведений о вражде с нагами, но последние часто выступают как равные ариям люди. Об этом свидетельствуют сообщения "Махабхараты" о браках брахманов и кшатриев с нагами (например, брак Арджуны с Улупи, дочерью царя нагов). Часть нагов, видимо, была в союзных отношениях с арийским племенем куру. Из этого можно заключить, что по уровню развития часть нагов стояла близко к ариям, другие же их группы, жившие в лесах, были, видимо, более отсталыми, противостоящими цивилизованным земледельцам и скотоводам. Борьба ариев с нагами продолжалась долгое время, о чем свидетельствуют предания о гибели Парикшита и об успешной войне с ними его сына Джанамеджайи. Среди раннеклассовых государств, возникших на основе племен и союзов племен (махаджанапад) и существовавших в VII - VI вв. до н. э., наги не упомянуты, между тем эта этническая группа продолжала существовать и, по-видимому, из ее верхушки вышли цари династии Нагов, правившие в Джамна-Гангской долине в III - IV вв. н. э.^*.

^* (О нага см., в частности: Косамби Д. Д. Культура и цивилизация..., с. 103 - 105; Чеснов Я. В. Историческая этнография..., с. 100 - 103.)

Сложность процесса культурного синтеза отражена, в частности, в мифе о Кришне, культ которого <...> был воспринят индоариями довольно поздно, объяснен и включен в индуизм с помощью провозглашения этого местного бога (или объединенного в одном лице ряда богов) воплощением (аватарой) Вишну. Культ Кришны впитал в себя многочисленные примитивные доарийские земледельческие и скотоводческие культы плодородия. Черный Кришна (в поздней иконографии и синий, что в данном случае тождественно черному) <...> предстает как герой и вождь племени яду, упоминаемого еще в "Ригведе". Обычно полагают, что ядавы - арии, однако более поздние сведения о саттватах и андхакавришниях, которых считают подразделениями ядавов (Кришна изображается также и их вождем), плохо с этим согласуются. Эти группы, с которыми были связаны бходжи и другие племена, по-видимому, были неарийскими^*. Возможно, одним из истоков синтетического культа Кришны были также верования скотоводов - абхиров. Кришна выступает в них как противник арийского бога Индры, защищающий стада коров от грабительских нападений этого великого кшатрия-предводителя, каковым рисуется Индра в "Ригведе". Этот аспект образа Кришны отражает борьбу местных племен с ариями, а победа его над страшным демоном-нага Калией является мифологизированным и довольно поздним свидетельством борьбы ариев с племенами нагов. В ранней истории этого бога - героя мы можем видеть вариант более тесных контактов арийских и местных племен, довольно раннее преодоление антагонизма чуждых этносов.

^* (См., в частности: Law B. Ch. India as Described in Early Texts of Buddhism and Jainism. L., 1941.)

Местные божества, от великого Шивы до племенных и общинных, включались в пантеон брахманизма как проявления того или иного великого бога или связанных с ним божеств; они объединялись каким-либо искусственным способом в одну аморфную, противоречивую, но подчиненную некоторым общим принципам и неизменно возглавляемую брахманами систему. По мере включения в индоарийский ареал новых и новых племен и народов их верования, оставаясь практически нетронутыми, как бы дополнялись налагаемым сверху ортодоксальным брахманизмом (индуизмом). При этом происходили взаимные деформации и компромиссы. Этим процессом в основном объясняется эволюция религии от ведизма до средневекового индуизма, но в целом древнейшие народные верования сохранялись с поразительной стойкостью в течение тысячелетий. Это открывает богатейшие возможности изучения архаических верований и обычаев и в то же время создает определенные трудности, так как процесс ассимиляции индуизмом местных верований и характер возникающих отношений удивительно единообразны во все периоды индийской истории, что затрудняет установление хронологии.

<...> Важнейшими моментами в социальных процессах индийской древности были формирование сословно-варнового строя, возникновение каст - джати и сложение чисто индийского типа кастовой общины. Именно здесь взаимодействие цивилизации и первобытной периферии сыграло решающую роль.

^* Мнения ученых о причинах возникновения, характере функционирования и исторической роли института каст в Южной Азии весьма различны. По этим вопросам нет достаточной ясности ни в зарубежной, ни в советской историографии. Роль кастового фактора как в процессах современного развития, так и в давнем прошлом нередко недооценивалась специалистами.

^* (Далее из статьи "К вопросу о формировании кастовой системы в Индии. Возникновение варны шудр", с. 14.)

Изучая современную или недавно существовавшую общинно-кастовую структуру, исследователи закономерно обращаются к проблемам ее функционирования и формирования в более или менее далеком прошлом. Целостную же картину можно составить, только изучая все этапы ее развития в связи с эволюцией социально-экономического строя с глубокой древности до наших дней.

^** Результатом взаимодействия <цивилизации и первобытной периферии в Индии> было развитие, а затем, в ходе влияния государственно-классовых, экономических и идеологических факторов, довольно длительное окостенение варновой системы. Варны - архаические сословия или социальные ранги, возникающие на стадии разложения первобытнообщинных отношений с выделением нетрудовых функций, обычно военной и жреческой, - являются, как теперь можно считать, универсальным явлением. Процесс разделения общества на социальные ранги (минимально на два), как показала С. А. Маретина^***, можно наблюдать у племен Восточной Индии, живших даже в XX в. в условиях относительной изоляции. Под влиянием классовых отношений архаический сословный строй, как правило, постепенно разлагается, уступая место новой сословности, складывающейся в соответствии с историческими условиями. Так было в античном мире. <...>

^** (Далее из главы "Южная Азия", с. 53 - 54.)

^*** (Маретина С. А. Образование сословий и классов у горных народов Северо-Восточной Индии (К проблеме классообразования). - Страны и народы Востока. Вып. XIV. М., 1972.)

Хотя усложнение сословно-иерархической структуры в индоарийском, а затем вообще в индийском классовом обществе (включая неарийские народы, воспринявшие варновое деление) продолжалось непрерывно, в этой эволюции довольно отчетливо выделяются три этапа. Первый - сложение трех варн, затем варны шудр и оформление системы четырех варн (чатурварнья). Второй этап - возникновение помимо варн многочисленных стоящих ниже шудр каст - джати, а также ряда джати, выделяющихся внутри варн и по своему статусу так или иначе приравниваемых к варнам; в этот период происходят деформация и постепенное разрушение варновой системы, несмотря на видимое стремление правящего класса ее законсервировать. Третий этап - сложение собственно кастовой системы, в которой варновое деление сохраняется чисто формально как способ классификации доминирующих в обществе каст (большинство каст при этом остается вне варновой классификации); этот этап относится уже к средневековью и новому времени. Разложение кастовой системы под воздействием внешних для традиционного общества факторов завершает эту эволюцию. <...>