О творчестве Е. М. Медведева и об этой книге

I

Эту книгу Е. М. Медведев создавал всю свою недолгую жизнь. Из-под его пера выходили статьи, рецензии, главы в коллективных монографиях, он издавал переводы источников, составлял исторические карты, - казалось бы, работал в малых жанрах. На самом же деле все эти отдельные исследования являлись частями монографического замысла, они были направлены на всестороннее изучение древней и раннссредневековой истории Индии. Наш общий учитель, Александр Михайлович Осипов, завещал ему изучение этого периода, и Евгений Медведев принял наследство с полным осознанием ответственности.

Высота ответственности определялась тем, что после смерти учителя Е. М. Медведев остался единственным советским специалистом по раннему средневековью Индии, в одиночку "борющимся" с огромной массой трудных для исследования источников и с историографическими проблемами этого сравнительно "темного" периода. Индологов-историков в СССР вообще крайне мало, гораздо меньше, скажем, чем арабистов, иранистов, китаистов. В истории Индии есть периоды, еще недавно изучавшиеся коллективами по крайней мере в три-пять человек, - это период древности (примерно III в. до н. э. - V в. н. э.) и период Великих Моголов (XVI - XVIII вв.). Но помимо этих индологических "оазисов", где журчит, или еще совсем недавно журчала, живительная влага обмена мнениями и дискуссий, есть и йндологические "пустыни", и наиболее "засушливая" из них - период с VI по XII в. Именно здесь "наводили мосты" между более исхоженными участками индийской исторической дороги А. М. Осипов и его верный ученик и последователь.

Конечно, "пустынность" данного участка не случайна. Ученых, как и жителей пустыни, влечет туда, где больше воды и пищи. А пищей историка служат исторические источники. Древняя Индия - это Индия дхармашастр и "Артхашастры", время создания огромного буддийского канона, эпических поэм, драм Калидасы и Бхавабхути, наконец, от этого периода сохранились эпиграфика и свидетельства иностранцев. По другую сторону "пустынного" участка - Моголы с их персоязычными хрониками, налоговыми и административными трактатами, огромной художественной литературой на десятке языков, с полусотней описаний страны дотошными европейцами, побывавшими в то время в Индии. Одним словом, историку есть где развернуться. Существуют, кроме того, архивы, но они в тот период, о котором сейчас идет речь, советскими историками еще не изучались. Главное - многообразие источников, позволяющее взаимно скорректировать их данные.

Совершенно по-иному выглядит источниковая "карта" страны "раннее средневековье". Основной источник - эпиграфика, надписи на медных табличках и на камне, фиксирующие отдельные события - поход, жертвоприношение, дарение. Кроме надписей - два-три китайских паломника, два-три европейских путешественника, несколько сборников рассказов (так называемых "обрамленных повестей"), одна историческая хроника, да и то относящаяся к периферии ареала цивилизации (к Кашмиру).

Работа с эпиграфикой напоминает восстановление осыпавшейся древней мозаики. Под ногами груда осколков разной фактуры и цвета - надо понять, какое место каждый из них занимал в картине, уже унесенной временем. Литературные и археологические источники могут сыграть роль контуров и неосыпавшихся фрагментов, но их для данного периода крайне мало. Заведомо не все кусочки смальты сохранились, принадлежат же они не одному, а нескольким слоям, находящимся в разных плоскостях. Известно, что общество многомерно.

Вот такого рода работу и завещал учитель своему ученику, и тот смог, благодаря трудолюбию и таланту, не потонуть в море неупорядоченных фактов, а представить логичную и яркую, хотя порой спорную, картину общественной жизни того времени.

Чтобы справиться с задачей, Е. М. Медведеву пришлось специально заняться источниковедением. В раздел I данной книги включены его статьи, после опубликования которых методы использования индийской эпиграфики и литературных произведений жанра "обрамленной повести" как исторических источников стали значительно яснее. Он показал, что объектом изучения должны стать не только содержание, но и форма надписи, что проблемы раннего средневековья надо решать в комплексе с проблемами древности, и з дальнейшем его концепция строилась на материале обоих периодов.

Исследовательские задачи вели автора и к постановке теоретических проблем всемирно-исторического масштаба. К числу наиболее последовательно разрабатывавшихся им проблем следует отнести роль географического фактора и соотношение собственности, права собственности, ренты и налога. (Эти теоретические, или методологические, вопросы объединены в разделе II.) Что же касается проблем собственности, то я сам отдал им много сил и могу судить, что Е. М. Медведев разобрался в вопросе, который до крайности запутан в советской исторической, юридической и политэкономической литературе.

Решение этого вопроса внешне выглядит очень просто: если мы считаем собственность производственным отношением, то должны понимать ее именно экономически, а не юридически. Если же кто-то под собственностью подразумевает право собственности (юридическую форму), то запретить этого нельзя, но пусть он тогда не кладет ее в основу своих размышлений об экономическом строе. Однако все это легче сформулировать, чем следовать этим советам практически. На практике в большинстве исторических работ происходит незаметная для автора подмена экономической категории категорией юридической, а затем уже правовые нормы самозванно выступают в роли демиургов всей системы общественных отношений.

Проблема собственности на средства производства была центральной в решении Е. М. Медведевым конкретно-исторического вопроса об общественном строе древней и раннесредневековой Индии. Концепция Е. М. Медведева о феодализме в Индии на всем протяжении древности и средневековья явилась его главным вкладом в индологию и в изучение истории человечества в целом. Дело в том, во-первых, что Индия, т. е. Южноазиатская цивилизация, - это весомая часть человечества, и никакая теория исторического процесса невозможна, если Индия будет в ней исключением. Во-вторых, Медведев, чтобы обосновать свою концепцию, вынужден был искать и находить собственные решения и вопросов, выходящих за пределы Индии, - проблем рабовладения в целом, оценки илотии, проблем возникновения классового общества и государства и т. п. И во всех областях суждения Медведева были столь основательны, что с ними нельзя было не считаться. Оригинальность его подхода обрекала его на роль критикуемого и опровергаемого, но это означало, в частности, что он был одним из часто цитируемых авторов, в споре с которым многие суждения советских историков приобретали большую стройность и строгость.

Нельзя сказать, что Е. М. Медведев стоял совершенно один. У него были частичные союзники. Но главными его союзниками были его логика и настойчивость. Он бил и бил в одну точку, и так как точка была избрана правильно - это действительно было слабое место в построениях сторонников "рабовладельческой" концепции, - то они стали поддаваться.

Я сам не являюсь сторонником точки зрения Е. М. Медведева. Мне вовсе не хочется приписать все положительные результаты этой историографической борьбы моему другу ради того, чтобы выдержать тон мемориального издания. Наконец, нельзя было бы утверждать, что его точка зрения "победила". Несомненно только то, что Е. М. Медведев своими работами в меру сил способствовал серьезному продвижению советской исторической науки в изучении древних и средневековых обществ. Ему "пришлось" внести этот вклад, потому что перед ним стояла весьма конкретная цель - понять и объяснить читателю традиционное индийское общество.

Будучи непримиримым в научных работах, он никогда не переносил ученые споры в плоскость личных отношений. Он уважал своих противников, а они, в свою очередь, платили ему тем же. Творческое наследие таких ученых, как Е. М. Медведев, - залог того, что плодотворные дискуссии будут и далее основной формой движения советской исторической мысли.

Что касается чисто индологических проблем, то здесь его вклад может быть оценен немногими, но он также существен и пока уникален. Это относится к изучению двух основных структурных элементов раннесредневековой Индии - сельской общины и города. Опять-таки вопреки мемориальному характеру издания я хочу сделать оговорку, что вопрос о формах землевладения в раннее средневековье был изучен Е. М. Медведевым менее оригинально. Он начал с анализа иммунитетных формул в грамотах, подобно тому как это начали делать индийские историки еще в 30-е годы и продолжают работать в том же ключе до сих пор. Затем Е. М. Медведев воспринял мою идею о двух видах (этажах) собственности в Индии и проанализировал собранный материал под углом зрения этой концепции. Но никаких аналогов нельзя привести тому, что сделано им по индийской общине и раннесредневековому городу.

Я понимаю, почему это произошло в отношении изучения общины. Нужен был нестандартный подход к источнику - такая редкость в среде профессиональных историков! Нужно было удивиться: как это нет в надписях сведений по сельской общине? Они должны там быть! Надо было долго смаковать загадочные названия населенных пунктов, встречающиеся в надписях: Вишалапатакаграма, Панчакульявапака, Дханнаваллика, Тапасапоттака и сотни других, столь же звучных, чтобы неожиданно увидеть в них определенную систему. Увидеть процесс эволюции от однодверных поселений к деревням, затем их распадение на кварталы, выделение дочерних поселений, формирование сложных по составу общинных образований, их распад и повторение уже пройденного пути. И вот мы уже знаем о раннесредневековой общине нечто такое, чего раньше не знали. И я уверен, хотя это может показаться спорным, что, если бы не Медведев, мы не узнали бы этого по сию пору. О подобной работе с надписями индийские историки даже еще не помышляют.

Но непонятно, почему именно Е. М. Медведеву принадлежит приоритет в подробном анализе надписей из Лохаты и Ахара и тем самым новое в изучении города. И та и другая надпись очень необычны и по форме, и по информативности и тем привлекают внимание. Обе надписи изданы и переведены в Индии, на них не раз ссылаются видные индийские ученые. Чтобы использовать их материал, никаких особых приемов применять не надо, достаточно пересказать их содержание (поняв его, конечно, предварительно). Видимо, несмотря на усилия по развитию социально-экономической истории, даже среди прогрессивных индийских ученых нет подлинного вкуса к вопросам организации производства, распределения продукта, форм эксплуатации.

Еще одно направление исследований Е. М. Медведева тоже довольно необычно для индолога - историка, хотя его значение ясно, по-видимому, всем. Это стремление понять процесс сложения кастовой системы. Создалась весьма странная ситуация. Все вопросы, связанные с изучением касты, монополизировали социологи (их же можно назвать социоантропологами или этнографами), в том числе и вопрос об истории касты, вопрос, в котором ученые данной специализации не могут считаться компетентными. Между тем все имеющиеся сейчас теории происхождения каст принадлежат людям, никогда не изучавшим исторические источники (Д. Ч. Иббетсон, Ч. Несфилд, Дж. Хэттон, Г. Рисли, Э. Сенар, Л. Дюмон и др). Историки же пишут об изучаемых обществах древности и средневековья так, как будто бы касты вообще не было или же она была своего рода идеологическим институтом, не имевшим отношения к политике и экономике. Объясняется это, конечно, просто. Каста - это социальный институт, не находящий отражения в источниках, которыми может пользоваться историк. Она всегда пряталась в тени, в недрах сознания, психологии, быта. И сейчас ее можно изучать лишь в "поле" - на месте, путем социологических опросов и т. п. А историк, приученный своей "строгой" наукой опираться только на источник, считает себя вправе не задумываться о том, почему же он не обнаруживает касты, которая логически должна здесь быть.

Как я уже заметил, говоря о проблеме общины, такие профессиональные шоры Е. М. Медведеву были несвойственны. Он считал своей задачей не регистрировать то, что говорят источники, а понять устройство и генезис данного общества. Выполнив деструктивную задачу - показав, что индийское общество древности не могло базироваться на рабовладении, и теоретически обосновав, что господствовавшие в древней Индии отношения следует охарактеризовать как феодальные, Е. М. Медведев стал размышлять дальше: а как же все это могло произойти? И логически пришел к выводу о роли кастовой системы и к необходимости изучить ее генезис. Отсюда был один шаг до изучения этнической истории, взаимоотношений отсталых племен и населения более цивилизованных районов, процесса арианизации и т. п.

Я ставил целью выше лишь остановить внимание читателя на наиболее интересных и выигрышных частях научного творчества Е. М. Медведева и соответственно этой книги.

Нужно осветить еще один вопрос - каково же соотношение между творчеством, продолжавшимся четверть века (к сожалению, всего 25 лет!), и книгой, пытающейся это творчество отразить? Е. М. Медведев как исследователь, конечно, не стоял на месте. В ранних своих работах он исходил из того, что древняя Индия была рабовладельческой. Потом он отказался от подобного взгляда. К вопросам землевладения он подходил сначала традиционно, затем стал развивать идею о двух "разрядах" собственности, наложенных друг на друга. Если бы он сам готовил свою книгу, он со свойственной ему требовательностью к себе, вероятно, написал бы заново многие ее части. Составитель и редакторы отнеслись к работам, вошедшим в данную книгу, максимально бережно, может быть бережнее, чем обошелся бы с ними сам автор. Сняты были лишь повторы, а также места, которые явно противоречили более поздним высказываниям Медведева. Интересы монографического изложения заставляли иногда компоновать разделы из частей разных статей, опубликованных в разные годы, что отмечается в подстрочных примечаниях. Значительному сокращению подверглись ссылки - убраны повторы, перекрестные ссылки и т. п. Проведена унификация написания терминов, географических названий и т. п. По техническим причинам латиница в тексте (но не в сносках) заменена русским шрифтом. Отточием в угловых скобках отмечены опущенные места. В угловых скобках даны также редакторская правка и заголовки, если они сделаны редакторами.

Вместе с тем книга сложилась легко и естественно. Творчество Е. М. Медведева отличалось удивительной цельностью. Я начал с того, что Е. М. Медведев как бы всю жизнь писал одну книгу. А закончить нужно тем, что она практически была написана, а нам осталась только грустная, хотя и приятная, миссия ее оформления. Главное, что двигало нами, - твердое убеждение, что основные научные свершения Е. М. Медведева должны быть собраны в единую книгу и предстать перед всеми советскими историками в цельном виде.

Подготовка данной книги к печати выявила еще раз, что Е. М. Медведев пользовался уважением и любовью многих людей, практически всех, с кем он сталкивался в жизни. Особую благодарность следует выразить Т. Н. Загородниковой, выполнившей большой объем технической работы с рукописью.

Дань памяти человеку, оставившему глубокий след в душах многих людей, - эта книга.

Л. Б. Алаев