Синтез и приспособление. Истоки кастовой системы

Приход ариев в Индию создал новые проблемы расового и политического порядка. Покоренные дравидские племена обладали древней культурой, но арии, несомненно, считали себя высшей расой, и обе народности разделяла огромная пропасть. Кроме них были также отсталые туземные племена, кочевники или обитатели лесов. Результатом этого конфликта и взаимодействия народностей явилось постепенное развитие кастовой системы, которой суждено было оказать столь глубокое влияние на жизнь Индии в последующие века. Вероятно, каста не была ни арийским, ни дравидским учреждением. Это была попытка социальной организации различных народностей, оформления фактического положения вещей. Впоследствии она повлекла за собой деградацию и все еще является бременем и проклятием, но мы вряд ли можем подходить к ней с точки зрения позднейших нормативов или последующих событий. Она отвечала духу времени, и какая-то форма деления общества имела место в большинстве древних цивилизаций, хотя, по-видимому, Китай избежал ее. Деление на четыре группы существовало и у другой ветви ариев - иранцев в эпоху Сасанидов^*, но там оно не превратилось в касту. Многие из древних цивилизаций, в том числе греческая цивилизация, целиком зависела от массового рабства. В Индии не было такого широкого применения рабского труда, хотя и имелось сравнительно небольшое количество домашних рабов. Платон в своей "Республике" упоминает о разделении, аналогичном делению на четыре главные касты. Это разделение было известно и средневековому католицизму.

^* (Сасаниды - династия иранских шахов, правила с 224 по 651 гг. н. э.)

Начало возникновению каст положило четкое деление на ариев и не-ариев. Последние, в свою очередь, делились на дравидов и туземные племена. Так, арии образовали один класс, и среди них вряд ли существовало какое-нибудь деление. Слово арья происходит от корня, означающего "пахать", и арии в целом были земледельцами, а земледелие считалось благородным занятием. Земледелец выступал также в роли жреца, воина или купца; привилегированного жреческого сословия не было. Деление на касты, которое должно было первоначально отделить ариев от не-ариев, оказало свое действие на самих ариев, и по мере роста разделения функций и специализации новые классы приняли форму каст.

Таким образом, в эпоху, когда в обычае завоевателей было истреблять или обращать в рабство покоренные народы, касты позволяли найти более мирное решение, соответствовавшее и растущей специализации функций. В жизни общества возникло деление, и вот из массы земледельцев выделились вайшьи - земледельцы, ремесленники и торговцы, кшатрии - правители и воины, брахманы - жрецы и мыслители, которым надлежало определять политику и хранить и развивать высшие духовные принципы страны. Ниже этих трех каст находились шудры, или батраки, и все неквалифицированные рабочие, кроме земледельцев. Многие туземные племена постепенно ассимилировались, и им было отведено место у подножья социальной лестницы, то есть среди шудр. Этот процесс ассимиляции был непрерывным. Касты находились, должно быть, в состоянии постоянного изменения; затвердение пришло значительно позже. Вероятно, правящему классу всегда была свойственна большая терпимость, и всякий, кто приобретал власть завоеванием или как-либо иначе, мог при желании присоединиться к иерархии в качестве кшатрии и заставить жрецов сфабриковать себе соответствующую родословную от какого-нибудь древнеарийского героя.

Слово арья утратило всякое значение народности и стало означать "благородный", так же как анарья означало "низший" и применялось обычно к кочевым племенам, обитателям лесов и т. д.

Разуму индийцев была свойственна необычайная склонность к анализу и страсть раскладывать по полочкам идеи, понятия и даже виды жизнедеятельности. Арии разделили не только общество на четыре основные группы, но и всю жизнь человека на четыре стадии. Первой стадией было отрочество и юность, период учения, приобретения знаний, воспитания самодисциплины, самообладания и сдержанности. Второй стадией являлась жизнь семьянина и мирянина, третьей - жизнь государственного деятеля, обладающего известной уравновешенностью и объективностью и способного посвятить себя общественной деятельности без корыстного желания извлечь из нее выгоду. Последней стадией была жизнь отшельника, отрешившегося от всякой мирской деятельности. Таким путем они примиряли две противоречивые тенденции, часто живущие в человеке бок о бок: приятие жизни во всей ее полноте и отрицание ее.

В Индии, как и в Китае, ученость и эрудиция всегда были в большом почете, так как ученость предполагала и высшие знания и добродетель. Правитель и воин всегда склонялись перед ученым. В древней Индии существовала теория, что власть имущие не могут быть вполне объективными. Их личные интересы и склонности неизбежно должны были прийти в противоречие с их общественными обязанностями. Поэтому задача определения духовных ценностей и охраны этических норм возлагалась на класс или группу мыслителей, свободных от материальных забот и не имевших, насколько это было возможно, никаких обязанностей, с тем чтобы они могли рассматривать проблемы жизни в духе отрешенности. Таким образом, предполагалось, что этот класс мыслителей или философов стоял на вершине социальной лестницы и пользовался всеобщим почетом и уважением. За ними шли люди действия, правители и воины, которые независимо от их могущества пользовались меньшим авторитетом. Обладание богатством давало еще меньше права на почет и уважение. Класс воинов, хотя и не стоял у самой вершины, занимал высокое положение - в отличие от Китая, где на него смотрели с презрением.

Такова была теория, которая нашла распространение в некоторой степени и в христианстве средневековой Европы, когда римская церковь присвоила себе руководящие функции во всех духовных, этических и моральных вопросах и даже в определении общих принципов управления государством. На практике Рим стал уделять большое внимание светской власти, и князья церкви были самостоятельными владетелями. В Индии сословие брахманов, поставлявшее мыслителей и философов, превратилось, кроме того, в могущественное жреческое сословие, ревниво оберегавшее свои привилегии. Тем не менее эта теория оказала глубокое влияние на индийскую жизнь, и идеалом оставался человек ученый и милосердный, добрый, выдержанный и способный пожертвовать собой ради других.

Сословию брахманов были свойственны все пороки, присущие привилегированным и сильным классам в прошлом, и многие из брахманов не обладали ни ученостью, ни добродетелями. Тем не менее они сохранили уважение народа - не потому, что им принадлежала светская власть или деньги, а потому, что они дали множество замечательных умов, людей, имевших выдающиеся заслуги перед обществом и известных готовностью пожертвовать собой ради общего блага. В любую эпоху пример, заслуги выдающихся личностей приумножали авторитет всего класса, и все же уважение общества вызывало не столько официальное положение, сколько личные качества. Традиция была такова, что всякий, кто отличался ученостью и добротой, пользовался уважением. Можно привести бесчисленное количество примеров, когда не-брахманы и даже выходцы из угнетенных классов пользовались таким уважением, а порой считались святыми. Официальное положение и военная сила никогда не внушали подобного уважения, хотя, возможно, вызывали страх.

Даже сейчас, в наш век денег, заметно влияние этой традиции, и благодаря ей Ганди (не являющийся брахманом) может стать верховным руководителем Индии и владеть сердцами миллионов, не прибегая к силе или принуждению, не занимая официального положения и не имея денег. Быть может, наилучшим критерием характера культурного наследия народа и той сознательной и неосознанной цели, к которой он стремится, является ответ на вопрос, какому вождю он оказывает доверие.

Центральной идеей древней индийской цивилизации, или индо-арийской культуры, была идея дхармы, которая представляла собой нечто большее, нежели религию или вероисповедание. Это было учение об обязанностях, о выполнении человеком долга по отношению к самому себе и к другим. Сама эта дхарма была частью риты, основного морального закона, направляющего жизнь вселенной и всего, что содержится в ней. Если такой порядок существовал, то в нем должно было быть место для человека, которому надлежало действовать так, чтобы остаться в гармонии с этим порядком. Если человек выполнял свои обязанности и этически его поступки были правильны, из этого неизбежно должны были возникнуть правильные последствия. Права, как таковые, не подчеркивались. Примерно такого воззрения придерживались в древности повсюду. Оно составляет разительный контраст с современным утверждением прав - прав личности, групп и наций.