В Трапповой области Деканского плоскогорья [1960 Гвоздецкий Н.А.

9 января мы покинули Бомбей и взяли курс на востоке северо-восток - к городу Аурангабаду. Внизу проплыли реки и озера, горные останцы, плоские, образованные слоями деканских лав.

Вскоре мы пролетели над широкой полосой предгорной террасы, слегка приподнятой и слабо расчлененной долинами. На ней поля. Террасу пересекают узкие змейки рек, бегущих с гор в сторону Аравийского моря.

Впереди открылась изумительная панорама обрывистых отрогов Западных Гат. Отроги похожи на фантастические ряды «храмов», «башен», «пагод», угловатых, плосковерхих и с заостренными вершинами. Некоторые гребни поднимаются наподобие стен. Глубокие тени пр утреннем освещении особенно рельефно подчеркивают резкие углы необычных, замысловатых и вместе с тем величественных форм. Западные Гаты — это приподнятый западный край лавового плато, занимающего огромное пространство в западной и внутренней части плоскогорья Декан. Край плато (Западные Гаты) в районе Бомбея поднят до высоты 1646 м (гора Калаубал). Он обрывист и расчленен, в чем убеждают видимые нами отраги.

В лавовых обрывах отчетливо заметна слоистость. Отдельные слои мощностью в несколько десятков и даже сотен метров образуют ступени. Они вообще характерны для уступов подобных лавовых плато, встречающихся и в других районах земного шара. Из-за этого слоистые лавы типа деканских получили в геологической и географической литературе название траппов, от шведского слова trappa — лестница.

На ступенях, т. е. структурных террасах, растет лес. Надо сказать, что знаменитые тропические леса склона Западных Гат, во всяком случае по трассе нашего полета, сохранились главным образом лишь на недоступных участках этих террас, над отвестными лавовыми обрывами. На склонах обрывов леса нет вследствие их крутизны, у подножия же уступа Гат его отрогов леса сведены и на их месте разбиты поля.

В стороне от линии полета много узких отрогов в виде лавовых стен и рядов «пагод». Все они тянутся в сторону моря и образуют между собой ряд громадных амфитеатров составляющий западный склон Гат.

Пейзаж фантастичен. Формы рельефа отрогов Гат сходны с берегами знаменитого каньона реки Колорадо в США (восьмое чудо света»), где также высятся веселенные «пагоды», «храмы», «башни» — чудесные сказочные творения природы, казавшиеся неповторимыми.

Некоторые отроги отделены от основного плато - края Деканского плоскогорья-седловинами. Самый край плоскогорья, играющий роль водораздела между реками, текущими на запад и на восток, разделен с речными проходами и седловинами — участками каких-то древних поперечных долин, поднятых на громадную высоту внутренними силами земли.

В общем Западные Гаты поражают не высотой а именно фантастичностью форм и крутизной стен «пагод» гребней, плато. Особенно эффектны они вечером когда от золотистых лучей заходящего солнца выступы, обраменные глубокими и резкими тенями, сверкают и искрятся Этой сказочной живописной картиной ярких позолоченных "храмов" и башен мы были очарованы на обратном пути.

Что же представляют собой деканские лавы, образующие плато и расчлененный обрыв его приподнятого западного края, известный под названием Западных Гат? Это мощные слои удивительно однородных базальтов. Жидкая базальтовая лава при извержении

растекается по поверхности. Потоки лавы изливались из трещин в конце мелового и отчасти в начале третичного периода, растекаясь по уже достаточно выравненной к тому времени поверхности древней Деканской глыбы, или плиты. Лавы покрывают площадь более тыс. кв.км, образуя столовые рельефа, столовые горы. Мощность лав от 600 до 1500 м, максимальная 3000.

Структурная схема показывает распространение деканских лав (траппов) по О. Спейту): 1 - самые северные выходы на поверхность древних пород система Аравалли; 2 - простирание главных третичных складчатых хребтов; 3 - граница Индо-Гангской впадины (по Вадиа); 4 - водораздел между Бенгальским заливом и Аравийским морем; 5 - впадина Норбади и Тапти; 6 - полуостровная глыба; 7 - ее скрытое продолжение; 8 - гондванские впадины; 9 - деканские лавы (траппы)

Мы летим над краем над самым водоразделом. В поперечных лощинах и седловинах видны поселения и поля. Есть поля и на верхних участках плато. Склоны здесь серые, сухие, с редкой и мелкой зеленной и серо-желтоватой кустарниковой растительностью. Деревья встречаются только в населенных пунктах. Таким образом, бровка обрыва Западных Гат — важная ландшафтная граница. Кончился обрыв — кончились леса на его структурных террасах. Начались ландшафты, не имеющие ничего общего с влажным вечнозеленым и полувечнозеленым горным тропическим лесом.

Восточнее, в осевых частях долин и лощин, мелькают пятна зеленых полей. Вдоль русел местами вырисовываются зеленые полосы деревьев и кустарников. Днища долин плоские, борта же крутые, со слоистыми выходами деканской лавы. Междуречные плато то широкие, то сильно сужены сблизившимися соседними долинами.

Постепенно расчленение рельефа становится все менее и менее глубоким, лощины сливаются вместе, образуя больше ровных пространств, занятых полями. Между ними торчат останцы более высоких лавовых плато, то плоских, столообразных, то размытых и разрушенных.

Поля на равнине перемежаются с неширокими балками, неглубоко врезанными в равнину и направленными в сторону соседней реки.

Я всматриваюсь в свежевспаханные поля. Меня удивляет их пятнистость. Дело в том, что на деканских лавах развиваются очень своеобразные темноцветные почвы, так называемые регуры, на которых очень хорошо растет хлопчатник. Почему же вместо черных полей, которые я ожидал здесь увидеть, всюду такая пятнистость почвенного покрова? Оказывается, разная расцветка почв связана с процессами ее смыва, эрозии. Верхний горизонт почвы черный, который, очевидно, подстилается желто-коричневым, обнажающимся на поверхности при смыве почвы, затронувшем ее верхний слой. Это мое заключение, сделанное с самолета, подтвердилось в дальнейшем наблюдениями во время наземного маршрута.

Среди полей выделяются деревья с широкой кроной. Это деревья манго. В населенных пунктах деревьев больше, но они не образуют сплошного зеленого фона.

Самолет начинает снижаться. Мы подлетаем к городу Аурангабаду. Слева небольшая речка, протекающая в асимметричной долине^*. В рельефе обозреваемого с самолета пространства отчетливо заметна ярусность.

^* (Асимметричными называются долины, имеющие разную крутизну правого и левого бортов.)

Рельеф окрестностей Аурангабада характеризуется наличием нескольких ярусов плато и их останцов. Он образован размывом наслоений деканской лавы.

Самолет приземлился на посадочную площадку аэропорта Аурангабада. Аэропорт, как и город, расположен в широком долинообразном понижении между уступами лавовых плато.

Из аэропорта мы направились мимо города Аурангабада к знаменитым пещерам Аджанты. Аджанта находится северо-северо-восточнее Аурангабада на расстоянии 90 км по прямой, а по дороге более 100 км. Таким образом, нам предстоит преодолеть значительное расстояние в автобусе, что позволит ознакомиться (не только с воздуха!) с ландшафтами трапповой области внутренней части Деканского плоскогорья.

Наш путь лежит через поля и деревни. Как и в Южной Индии, полевые работы осуществляются с помощью буйволов, но полив полей производится здесь совсем другим способом, чем в районе Мадраса. Быки вытягивают из колодца на веревке, перекинутой через примитивный блок, большие бадьи.

Мое внимание вновь привлекает ярусность столового рельефа в деканских лавах. На откосах лавовых плато заметны уступы структурных террас^* на выходах более твердых слоев лавы. Перед откосом плато возвышаются останцы. Они трапециевидной формы, с крутыми бортами и совершенно плоской вершиной из твердого бронирующего пласта лавы.

^* (Структурными террасами называются ровные площадки в бортах долин и на горных склонах, которые образуются на верхней поверхности («кровле») твердых пластов горных пород при их горизонтальном или почти горизонтальном залегании.)

В стороне виден обрыв плато верхнего яруса, над которым поднимаются еще более высокие трапециевидные останцы — остатки плато, которое поднималось еще выше, но сейчас почти совсем уничтожено размывом. В обрыве заметны слои базальтовой лавы. У подножия этого обрыва и раскинулся город Аурангабад. Зелень его деревьев составляет резкий контраст с серым тоном довольно угрюмого, мрачного обрыва.

Вдоль шоссе, ведущего в город, баньяны со свисающими от крон вниз воздушными корнями. В других местах у дороги высятся деревья ним, и дорога похожа на тенистую аллею. Чуть в стороне — акации, очень много финиковых пальм, бананов, цветет бугенвиллея, изредка попадают стройные кипарисы.

Среди зелени деревьев небольшие каменные здания, развалины каких-то каменных стен и храмов...

Аурангабад, остался уже далеко позади. Наш автобус мчится по шоссе, проложенному через поля.

Ландшафт полей с редко стоящими деревьями напоминает саванну, это своего рода «культурная саванна». Деревья поднимаются и на задернованные склоны трапповых плато с пожелтевшей без дождя травой.

Дорога взбирается на склон, заросший кустами с мелкой листвой и невысокими деревьями. Среди зарослей лишенные растительности обрывы деканской лавы.

Верхнее плато, на которое мы въехали, расчленено долинообразными понижениями. В долине рядом с дорогой поля с посевами сорго («джовар» — Sorghum vulgare). Среди полей все те же деревья — акации, ним и манго (они будут неотступно сопровождать нас всю дорогу), т. е. тот же ландшафт «культурной саванны». Вдоль дороги тянется живая изгородь из канделябровидного молочая. Изредка попадаются финиковые пальмы, но вскоре они исчезают.

Каменистые возвышения на верхнем плато не распаханы. Почва здесь скелетная, черная, типа регур и рыже-коричневая в том случае, когда темноцветный верхний слой регура смыт и обнажена кора выветривания деканской лавы.

Далее верхнее плато как бы разбивается на два яруса: равнинных понижений с полями, которые перемежаются с плато. Склоны плато каменисты, покрыты высохшей травой с пятнами кустарников и невысоких деревьев, ландшафт напоминает саванну. Темная зелень деревьев и кустарников уже побурела. С ее тоном гармонируют серые склоны, покрытые глыбами деканской лавы.

На полях в равнинных понижениях, кроме сорго («джовар»), встречаются посевы пшеницы, плантации сахарного тростника, клещевины, участки с громадными ярко-зелеными листьями бананов. Почвенный покров все время пятнистый — заметны крупные коричневые пятна смытых почв и черных регуров.

Местами попадаются расчлененные лощинами и балками не распаханные участки равнины с пожелтевшей травой и пятнами кустов. Очевидно, «культурная саванна» с полями и разбросанными среди них деревьями имела своей предшественницей настоящую саванну, точнее, ее следовало бы называть не «культурной», а «окультуренной» саванной.

Над равниной верхнего плато слегка возвышаются небольшие останцы и невысокие увалы, сглаженные размывом кряжи, с россыпями глыб трапповой лавы по склонам. А дальше — высокие трапециевидные плато, вероятно, остатки еще более высокого яруса траппового рельефа, следы которого встречались повсюду в виде небольших останцов и увалов. Населенные пункты редки.

Мы въезжаем в каменные ворота, минуем вторые, затем третьи и попадаем в селение. Это Аджанта. Среди зданий выделяются двухэтажные каменные дома с резными деревянными балконами. В селении идет сушка хлопка.

Через четвертые ворота выезжаем из селения.

...Наконец мы на краю плато. Впереди к северу, далеко внизу расстилается обширная равнина — долина реки Тапти. Ландшафт равнины, как и на верху плато, — «окультуренная» и отчасти естественная саванна.

Дорога идет с откоса высокого плато довольно круто.

Спустившись с откоса, шоссе входит в рассекающую край плато долину, затем входит в ущелье. Постепенно крутые лавовые стены его сближаются, начинается узкое ущелье. Мы в типичном каньоне, образовавшемся в наслоениях деканской лавы. На дне голое каменистое русло с лужами воды.

Автобус остановился. Пока готовят завтрак, я обследую каньон. У правого борта склона северной экспозиции в основании откос с глыбами деканской лавы и довольно густым лесом. Высота деревьев небольшая, до 5—7 м. Листья еще зеленые, но много желтеющих, есть деревья, уже сбросившие листву.

С левой стороны каньона выделяется отвесный лавовый обрыв и в нем видны входы в древние пещерные храмы. Борт каньона, в котором находятся пещерные храмы, называют горами Аджанта. В целом каньон грандиозен. Высота крутых бортов его не менее 150—200 м.

На дне каньона, на площадке, где остановился наш автобус, растут крупные деревья ним и баньян, колючая мелколистная акация. Я сорвал лист с ветки баньяна, зарисовал и измерил его. Овальный, слегка заостренный в верхнем конце, он имел длину 18 см, а поперечник 10,5 см, т. е. размеры крупного листа комнатного фикуса.

Пещерные храмы Аджанты

По высеченным в базальтовой лаве ступеням каменной лестницы на левом борту каньона мы стали подниматься к пещерным храмам.

Здесь около 30 искусственных храмов, выдолбленных в базальтовой лаве пещер. Это буддийские храмы и монастыри, сооруженные за время с II в. до н. э. по VII в. н. э. Мы посетили многие из них, осмотрели древние скульптурные изображения, а также древнейшую живопись, фрески.

Сохранность древних произведений искусства объясняется тем, что по мере того как в VII—IX вв. над буддизмом одержал победу индуизм, буддийские храмы были заброшены и входы в них завалены камнями. Откосы завалов покрылись растительностью. Лишь в 1819 г. пещерные храмы Аджанты были обнаружены английской военной экспедицией. Завалы, закрывавшие входы в них, расчистили, пещеры стали доступны для обозрения и приобрели мировую славу.

Пещеры Аджанты двух типов. Один тип составляют монастыри с кельями, где жили буддийские монахи. Второй — буддийские храмы. Имеющиеся в пещерах резьба по камню, скульптуры, а также живопись, фрески изображают Будду, сцены из его жизни, верования и легенды, связанные с учением Будды. Некоторые из живописных изображений считаются самыми древними в мире.

Буддизм как религия существует очень давно. Он возник за несколько столетий до нашей эры. В нем имелись два течения, более раннее — хинагина, не обожествляющее Будду, и махаяна, с IV в. н. э., обожествляющее Будду, Пещеры Аджанты создавались буддистами обоих направлений.

Мы зашли в пещеру № 1 — монастырь буддистов махаяна. В глубине за дверью скульптура Будды в позе учителя. Лицо Будды сделано так, что при разном освещении получается различный эффект: когда свет идет снизу — лицо Будды умиротворенно и спокойно; при освещении справа — Будда улыбается, при свете слева — он серьезен и нахмурен.

Справа и слева от Будды — слуги, сверху — два небесных существа, внизу — колесо судьбы.

Нас заинтересовали фрески V в. н. э., выполненные темперой. Они изображают сцены из жизни Будды. Родившийся индийским принцем Будда ночью после женитьбы ушел из дому и стал аскетом. В течение шести лет он был в лесу и предавался размышлениям, пока на него не нашло просветление.

Левее — фреска с изображением размышляющего Будды. Устремив взор на цветок лотоса, он не обращает внимания на земные соблазны. Рядом с Буддой его жена.

На одной из фресок Будда-царь отказывается от мирской жизни и покидает своих жен. Здесь очень выразительны полные отчаяния глаза женщин.

Живопись и скульптуры в пещере освещались прежде при помощи зеркал, отражавших солнечный свет. Нам продемонстрировали этот способ на небольшом зеркальце.

Пещера № 4 — самая большая, с колоннами вокруг зала, отличается прекрасной акустикой. Пещера не закончена отделкой. На потолке видна неправильная ребристая поверхность постели^* пласта застывшей лавы.

^* (Нижняя плоскость пласта горных пород называется его постелью, верхняя — кровлей.)

Аджанта. Буддийские скульптурные изображения при входе в пещеру № 9

Пещера № 9 — одна из наиболее древних (I век до н. э.). В пещере памятник в честь учения Будды, в нем — «останки Будды». Это так называемая ступа. Настенная живопись пещеры относится к IV и VI вв.

Еще более древняя пещера № 10. Этот храм, как и предыдущий, сооружен буддистами хинагина. Он очень высокий. В храме стоит большая ступа «с останками Будды». Ступа, как и сама пещера, сделана во II в. до н. э., живопись VI в. н. э.

На правой стене под стеклом самая древняя живопись, фреска (II в. до н. э.), изображающая сцену охоты на слонов. Между прочим, буддисты считают, что Будда в одном из своих перевоплощений был слоном.

Пещера № 12, украшенная при входе скульптурами слонов, — древний монастырь буддистов хинагина. В стенах основного зала выдолблены двери келей, в которых спали монахи.

Интересна своими фресками и художественной росписью пещера № 16. На правой стене ее фреска VI в. н. э., на которой изображена школа, где Будда обучает учеников, — красивое здание дворцового типа с колоннами.

Левее другая сцена. Размышляющему Будде девушки в красивых одеждах приносят еду.

В центре раскрашенная фигура Будды. Ноги его на подставке, символически изображающей какое-то животное.

У входа на левой стене знаменитая фреска V в. н. э. На ней жена Будды, потерявшая сознание при известии о том, что Будда ушел из дворца. На лицах окружающих выражение отчаяния.

В пещере сохранилась роспись на потолке — цветы. Роспись не реставрирована. Нам пояснили, что краски долговечны, потому что сделаны из полудрагоценных камней.

Пещера № 17 также очень интересна настенной живописью, относящейся к V в. н. э. При входе изображены женщины с разными прическами, украшенными жемчугом. Фреска дает представление о женских модах придворной знати того времени. На потолке круг с летящими существами в виде ангелов, имеющими одну общую руку. А рядом с этой религиозной символикой мы опять видим чисто житейскую сцену — женщина ест ложкой сладости с блюдца.

Сама пещера — большой зал с колоннами. Стены, колонны и потолок имеют фрески, на одной из них изображена царица с зеркалом. Справа от нее служанки с пудрой и губной помадой. Служанки слева отгоняют от царицы веером мух. На царице надето жемчужное ожерелье, оно сделано рельефным.

Громадная фреска во всю стену заполнена сценами из одной истории. Однажды, когда Будда был царем Бенареса (теперь Варанаси), город был разрушен демонами, вошедшими в него в виде прекрасных девушек. Ночью эти девушки приняли вид разрушителей и стали ножами отрезать горожанам головы. Уцелевшие горожане пошли к царю. Тот послал войско, уничтожившее демонов. На последнем (левом) изображении показаны хищные птицы, пожирающие трупы демонов.

Барельефы и горельефы при входе в пещеру № 19

Вот бык играющий с обезьянами. Буддисты считают быка одним из прежних воплощений Будды. А вот Будда-слон. Слон был пойман и затем отпущен. Он убегает в лес к своим родителям.

На фреске слева — Будда, вернувшийся после просветления к своей жене, он одет нищим. Левее три демона, проникшие во дворец; охота (Будда-царь гонится верхом на лошади за антилопой); конюшня с лошадьми. На левой стене в глубине фреска с изображением битвы. Ниже Будда в образе обезьяны (тоже одно из его прежних воплощений). Левее Будда-царь подает нищему милостыню. На левой стене ближе к входу изображен Будда, едущий в красивой колеснице на базар.

Фрески потолка с различными фигурами и орнаментом похожи на ковер.

Пещера № 17 и следующие находятся в центре «пещерного города», т. е. в средней части обрыва с входами в пещеры.

После осмотра семнадцатой пещеры мы бегло ознакомились еще с тремя пещерами. Из них наиболее интересна пещера № 26. Внутри нее слева высечена из камня большая фигура усопшего Будды, имеющая 6-7 м длины, над ним танцующие ангелы, они радуются тому, что душа Будды улетает в небеса.

В одной из пещер нам показали процесс их создания. В оставшейся незаконченной пещере демонстрируются разные стадии обработки колонн.

Все пещеры Аджанты высечены в деканской лаве — базальте темно-серого, почти черного цвета. Стены, колонны, скульптурные барельефы и фигуры тоже из лавы, на нее же положены и краски настенной живописи.

Левый борт каньона, в котором высечены пещеры, имеет двухъярусное строение. Над высоким голым отвесом базальтовых скал с пещерами — слегка задернованный откос, а еще выше лавовый обрыв, более низкий. Над верхним обрывом террасовая площадка, и от нее к вершинной части плато идут сравнительно пологие и мягко расчлененные склоны, имеющие вид лесистых холмов.

С правой стороны против последних пещер от дна каньона и до верхней бровки современного ущелья поднимается отвесная стена базальтовой лавы. По стене и по каменному мосту, перекинутому через русло каньона выше «пещерного города», лазают обезьяны. Каньон здесь очень узок, с темными мрачными бортами из широких слоев деканской лавы.

Обратно мы ехали уже знакомым путем. Когда поднялись из каньона на край плато, в выемке дороги, у самой бровки плато, я увидел разрез почвы на лавах, который полностью подтвердил сделанное ранее заключение о том, что разный цвет почвы трапповых плато зависит от степени ее смытости. Над серым обрывом деканской лавы был виден рыжий каменистый «скелетный» горизонт и над ним менее каменистый темно-коричневый почвенный горизонт. По пути я заметил еще один подобный разрез в искусственном обрывчике: под темным серо-коричневым (черноватым) горизонтом почвы мощностью 15—20 см виднелся рыжий слой. Естественно, что при сильном смыве верхнего темного горизонта почва приобретает светлый оттенок. Поэтому свежевспаханные поля имеют то темную, серо-коричневого цвета почву, напоминающую по цвету наши южные черноземы и представляющую собой более или менее типичный регур, то смытую почву рыжего оттенка, которая при вечернем освещении близящегося заката казалась еще рыжее и ярче, чем днем.

Нам встречались горбатые быки-зебу. Много раз приходилось обгонять целые стада буйволов и коров. Попадались двухколесные арбы, запряженные быками. Очевидно, не только в Южной Индии, но и в других районах страны буйволы и быки — основной рабочий скот, причем ездят индийские крестьяне главным образом на горбатых быках-зебу, а поля обрабатывают часто сильными и выносливыми буйволами.

Мое внимание и, я бы сказал, особое любопытство привлекали видневшиеся кое-где в стороне от дороги круглые соломенные шалаши с конусовидной крышей. Выглядели они весьма экзотично и напоминали знакомые мне по фотографиям хижины африканских племен. Внутрь таких шалашей мне удалось заглянуть только позднее, по пути из Дели в Агру. Там это были не жилые помещения, а кладовые. Очень возможно, что эту же роль кладовых они выполняли здесь, в трапповой области. Заведомо жилые строения — не круглые, а прямоугольные с шатровой и плосковерхой крышей. Сделаны они из камня, дерева, соломы. Глинобитных строений я не заметил, очевидно в области траппов с щебнистой корой выветривания нет подходящего материала для их сооружения.

На полях — стога, у одного из них шла молотьба: держа в руках снопы, люди били их о шесты, поставленные в виде буквы «л».

Быстро сгущались сумерки. В наступавшей темноте, близ селений я все же разглядел темные силуэты финиковых пальм — мы приближались к Аурангабаду.

В вечернем Аурангабаде при свете огней бойко шла открытая уличная торговля. На улице, пролегающей через торговый центр, масса лавочек с самым различным освещением, начиная от керосиновых фонарей вроде «летучей мыши» и кончая лампами дневного света.

Ночевали мы в бывшем дворце низама (князя) — правителя Хайдарабада, превращенном в отель для туристов. Он находится в 25 км к северо-западу от Аурангабада, близ знаменитых пещерных храмов Эллоры, в живописной местности на краю высокого плато. Тут, в окрестностях дворца, очень типично выражены уже знакомые особенности рельефа и ландшафтов трапповой области.

Как всюду в трапповой области Деканского плоскогорья, рельеф здесь имеет ярусное строение. У самого дворца высокий крутой откос. Западнее простирается обширная равнина — плато нижнего яруса. На ней окультуренная вторичная саванна с травой, высоким кустарником, с полями и зеленеющими среди них крупными сажеными деревьями (манго и др.).

Верхнее плато двухъярусное. Над равниной его основной поверхности поднимаются уступы еще более высокого плоского плато. Крутые откосы уступов покрыты высохшей пожелтевшей травой с отдельными кустами и деревьями. Такая саванна местами переходит в заросли деревцев и кустарников типа редкого мелколесья и в более густые, но явно ксерофитные заросли — участки низкого леса. К югу от дворца на самом верхнем плато слегка возвышаются небольшие плоские останцы.

...За завтраком нас порадовало обилие тропических фруктов — бананы (были не только обычные, но и какие-то розовые, особенно душистые), апельсины, мандарины, папайя, темно-серые плоды сику, очень странного и неопределенного вкуса. Впервые я попробовал гаву, или гуаяву (гаяву), по форме напоминающую лимон, а по окраске — айву. Плод кисловат на вкус, но замечателен он не столько своим вкусом, сколько ароматом — спелые плоды удивительно душисты. Внутри плода много мелких зернышек.

Дорога спускается вдоль откоса верхнего траппового плато, того самого, на краю которого стоит дворец-отель. На откосе выступы слоев базальтовой лавы, заросли колючих кустарников, большей частью с некрупной листвой, масса канделябровидного молочая. В нижней части откоса обрыв деканской лавы с высеченными в нем пещерными храмами и монастырями, целый «пещерный город» наподобие уже виденного нами в Аджанте. Это Эллора.

Ландшафт окрестностей Эллоры. Видны ярусность трапповых плато и характерная пятнистость окультуренной саванны

Здесь 34 пещерных храма и монастыря. Все это создавалось с IV по XI в. сторонниками трех разных религий: тут 12 буддийских, 17 индусских и 5 джайниских пещер и храмов. Мы ознакомились с пятью храмами и пещерными монастырями.

Индусский храм (№ 16) —уникальное в своем роде архитектурное сооружение. Он вместе с двором и дворовыми помещениями выдолблен из единого монолита — края траппового плато, без применения каменной кладки. Причем это не пещера, а настоящее здание, очень оригинальное и красивое.

Храм богато украшен скульптурными фигурами, барельефами и орнаментом и считается самым красивым храмом бога Шивы. Называется он храмом Кайласа, по имени горы в Гималаях, где, согласно религиозным верованиям индусов, жил Шива. Сооружен в VIII в. При помощи самых примитивных инструментов — молотка и долота храм делали в течение 120 лет. Поистине титаническая работа! Приходится только поражаться трудолюбию и искусству древних мастеров-строителей, архитекторов, скульпторов.

Храм Кайласа в Эллоре Край верхнего яруса храма «над пьедесталом (впереди маленький угловой храм) Сзади виден лавовый откос, в котором высечен двор с храмом

Размеры храма внушительны: длина 276 футов (84 м), ширина 154 фута (47 м), высота 110 футов (33,5 м). Храм Кайласа наиболее величественный из всех пещерных храмов Индии.

По идее своей внешней формой храм должен напоминать колесницу. Входная часть — упряжка. Узкая перемычка, соединяющая входную часть с главным зданием храма, — дышло. Громадное кубической формы главное помещение храма — сама колесница. Все это окружено двором, в общем квадратной формы, с высокими боковыми и задней стенами. Базальтовые скалы стен двора также украшены скульптурными изображениями.

Как всюду, базальтовая лава, в которой высечен храм, темная, почти черная. Но в XVIII в. с целью предохранения камня от выветривания храм был частично оштукатурен и покрашен. С того времени сохранились фрагменты раскраски и орнамента.

Прямо против входа — Лакшми, жена Вишну, бога-хранителя. Лакшми богиня красоты, сидит на священном цветке лотоса. Ее охраняют два слона. Они держат хоботами сосуды с водой и поливают Лакшми. Особенно красиво вырезаны из камня листья лотоса в священном пруду.

Во дворе храма, в его левом (со стороны входа) крыле, в нише стены нам показали скульптуры, считавшиеся самыми прекрасными в Эллоре. Это фигуры трех речных богинь, олицетворяющих реки Сарасвати, Ганг и Джамну.

В правой (со стороны входа) стене двора трехэтажная пещера — гостиница для паломников, поклоняющихся богу Шиве. С самим храмом она была связана каменным мостом.

Мы долго рассматриваем бесчисленные скульптурные фигуры, украшающие стены храма,— это целый музей.

Если фрески Аджанты, как бы заменяя текст, раскрывают различные религиозные сюжеты, то в Эллоре, на стенах храма Кайласа, мы видим серии скульптур. Это как бы своеобразные письмена, доступные для чтения не знающим грамоты. Сопровождающие обратили наше внимание на ряд скульптурных сцен из народного эпоса «Махабхараты» и из индийской эпической поэмы «Рамаяны», состоящей из 24 тысяч двустиший.

В нижней части главного здания храма скульптуры слонов, львов и других животных, имеющих мифологическое значение. Фигуры животных как бы поддерживают храм, символизирующий гималайскую гору Кайлас, которую в своих верованиях индусы «оторвали» от земли.

Внутри главного здания на потолке изображен пляшущий Шива с женой Парвати. Когда смотрящий на Шиву снизу передвигается по полу храма, глаза Шивы все время устремлены на него. Зрителю даже кажется, что Шива как бы поворачивает голову. Древние индийские скульпторы, очевидно, специально добивались такого эффекта.

Не останавливаясь на других фигурах, укажем еще лишь на изображения Шивы и Вишну, считающиеся шедеврами индийской скульптуры.

На одной из стен главного храма высечены Шива с трезубцем и коброй в руках и Вишну с колесом судьбы. Колесо судьбы, равно как посох, раковина и лотос, считаются символами Вишну, в то время как бык, кобра и трезубец это символы Шивы.

Во входной части храма (в портике перед «дышлом») стоит фигура горбатого быка. Это бык Шивы. В конце каждого месяца у индусов бывает праздник, посвященный быку.

Следующие пещерные храмы и монастырь, с которыми мы ознакомились, были буддийскими.

Выше уже говорилось о том, что в VII в. в Южной Индии индуизм одержал победу над буддизмом. В IX в. уже по всей Индии буддизм был вытеснен индуизмом.

Индуизм полностью не отрицает буддизма и Будды: приверженцы индуисской религии признают Будду они считают его девятым воплощением бога Вишну.

Первым воплощением бога Вишну считается черепаха, вторым — рыба, третьим — кабан, четвертым — человек-лев, пятое воплощение представлено карликом Викрома, шестое — человеческое воплощение «паршу-рама», седьмое воплощение Рама, восьмое Криш на в этих образах индусы поклоняются богу Вишну. Девятое воплощение — Будда. Десятое воплощение еще не наступило.

Буддийский пещерный храм № 10 сооружен в IV — VI вв. Перед храмом высечены двор и веранда.

Пещера со всеми находящимися в ней скульптурами и барельефами, подобно пещерам Аджанты и осмотренному только что храму Кайласа, выдолблена в темной, почти черной базальтовой лаве. Высокий, сводчатый потолок. В глубине стоит ступа, а перед ступой скульптура Будды-учителя, высеченная буддистами махаяна, т. е. теми, которые уже начали обожествлять Будду. Боковые стены пещеры украшены колоннадой. Верхний бордюр ее составляют фигуры карликов. В нижнем — с каждой стороны сделано изображение Будды-учителя с двумя слугами. Пещера славится эффектом эхо.

Пещера № 12, осмотренная вслед за описанной, — единственный во всей Индии трехэтажный буддийский монастырь. Эта самая поздняя по времени постройки из буддийских пещер Эллоры, сооруженная буддистами махаяна.

Снаружи пещерный буддийский монастырь, значащийся под № 12, выглядит как вполне современное строение, хотя это Не «строение», а Настоящая пещера в три этажа.

Наружное отверстие каждого этажа в виде сильно вытянутого правильного прямоугольника разделено рядом колонн, что создает впечатление больших широких окон. Из открытого дворика перед фасадом — единственной внешней стеной монастыря — в нижний этаж ведут ступени каменной лестницы. Высота нижнего этажа 3 м, по-видимому, такая же высота и верхних этажей пещеры.

Из главного зала боковые прямоугольные входы ведут в монашеские кельи, в трех этажах пещеры их насчитывается около 40.

Затем мы осмотрели джайниский храм IX—XI вв. (пещера № 32). В его оформлении много подражания буддизму и индуизму; принадлежал он дигамборам-джайнистам, ходившим нагими в отличие от джайнистов других направлений, носивших белые одежды.

Храм посвящен основателю джайнизма Махавире. Он сидит в позе Будды на троне из лотоса, который поддерживают львы. Возле него слуги с опахалами, они держат над ним три зонта. Сам Махавира принадлежал к касте, не носившей одежды, и поэтому изображен нагим.

Вход в пещеру охраняет Индра — бог неба, сидящий на слоне. Рядом его жена Индрани.

В главной пещере нам показали изображение 23-го пророка джайнов и фигуру джайниского монаха, оплетенного лианами (не живыми, а из камня!). По верованиям джайнов, этот монах так долго стоял неподвижно в размышлении, что был оплетен лианами. Такие фигуры повторяются во всех джайниских храмах.

Достопримечательностью пещеры являются ее колонны. Когда по ним ударяют, то они начинают звучать как будто они внутри пустые.

В другой джайниской пещере (№ 33) нас поразила художественная отделка барельефов и скульптурного орнамента. При входе мы увидели изображение Индры, сидящего под баньяновым деревом, плоды которого клюют маленькие птички.

Справа — Индрани под деревом манго, плоды которого едят обезьяны. В скульптурных изображениях очень искусно и правдоподобно показаны растения и животные.

На деревьях, растущих у входов в пещеры, перепархивают с ветки на ветку зеленые попугаи. Птиц в трапповой области, как и всюду в Индии, очень много. В Аджанте нас за завтраком атаковала стая коршунов. Стоило кому-либо, увлекшись разговором, отложить еду в сторону, как она становилась добычей «агрессивной» птицы.

На обратном пути по дороге в Аурангабад мы остановились возле форта Даулатабада, древней индийской столицы. На крутом холме древние стены и руины. Здесь на лавовом останце сохранилась крепость. Отвесные обрывы темной лавы играли такую же защитную роль, как и искусственно возведенные каменные стены. Весь останец с фортом опоясан зубчатой крепостной стеной. За стеной у подножия останца высится минарет.

У дороги возле крепости под тенью громадного коренастого дерева ним со стволом 2 м в диаметре разместился базарчик с тропическими плодами. Здесь и кучки бананов, и громадные, похожие на дыни плоды папайи, и ююба —ягоды, похожие отчасти на плоды среднеазиатской джиды, только крупнее, и гава.

В Аурангабаде недолгая остановка около прекрасного белого сооружения, имитирующего знаменитый Тадж-Махал. Это Бибика-Макбара, мавзолей Биби, жены могольского императора Аурангзеба, правившего Индией в 1658—1707 гг. Сооружен мавзолей в 1660 г., т. е. десять лет спустя после завершения строительства Тадж-Махала. Строил его раджа, сын Аурангзеба (т. е. внук Шах-Джахана, построившего Тадж-Махал), в честь своей матери. Мавзолей считается лучшим образцом могольской архитектуры в Южной Индии, подобно тому, как Тадж-Махал считается лучшим архитектурным сооружением династии Моголов в Северной Индии.

Мавзолей Биби — уменьшенная в три раза неточная копия Тадж-Махала, но очень похожая на него издали. Тадж-Махал весь мраморный, здесь из мрамора только купола, стены же строения возведены из белого известняка. Весь мавзолей представляет надгробие на могиле Биби. Мы сошли вниз по мраморной лестнице. Там, под высоким сводом, за резной мраморной решеткой плита над могилой Биби.

Здание увенчано большим куполом, окруженным мелкими куполами. По углам двора высятся минареты.

Во дворе разбиты дорожки, обсаженные кипарисами, между ними фонтаны, за стеной — деревья манго с густой темной зеленью, некоторые деревья в цвету.

По узкой винтовой лестнице я поднялся вместе с несколькими спутниками на один из боковых минаретов. Оттуда открывался чудесный вид на город и его окрестности. В расстилавшейся кругом зелени деревьев проступали белые постройки города. За ним со всех сторон возвышались лавовые плато и останцы.

Мы возвращаемся по узким улицам с тесно прижатыми друг к другу «открытыми» лавочками, образующими длинные торговые ряды. Вокруг людно и шумно. Наш путь лежит в аэропорт.

На окраине города строения расступаются, появляется больше зелени. Бросается в глаза обилие бананов с огромными ярко-зелеными листьями. А за пустырями и полями опять тропические растения, которые подступают к самому аэродрому, служат его обрамлением со стороны города.

Мы опять в воздухе. Под нами снова уже знакомая картина трапповой области. Самолет приближался к Западным Гатам. Их отроги становились все круче, а долины глубже. Вид внешнего обрыва Западных Гат при вечернем освещении был особенно великолепен.

За Западными Гатами — пространство с неправильно холмистым рельефом. Пересекающие это пространство реки, меандрируя, текут в сторону Аравийского моря. Можно было легко заметить, что ширина их такая же, как у рек трапповой области Деканского плоскогорья по ту сторону Гат, хотя реки, бегущие на запад, гораздо короче. Несомненно, это связано с лучшим увлажнением западных склонов Гат вследствие большого количества атмосферных осадков.

Мы имели возможность еще раз хорошенько рассмотреть отходившие от обрыва Западных Гат трапповые гряды-отроги — они возвышались немного в стороне от линии нашего полета. На одном из отрогов поднимается крутая, расщепленная тесниной скала. Оказывается, мы видим «в лоб» узкий гребень с отвесными лавовыми скалами. «Гребень» со своими зазубринами и шпилями очень напоминает петушиный. Отроги с такими гребнями тянутся в сторону Аравийского моря и разделяют долины рек, служа их водоразделами. Облесенность гряд значительная, особенно на крутых склонах, но не сплошная.

Внизу трапповые останцы, то вытянутые, прямые (в плане) гряды, то изогнутые. На более крутых останцах видна зелень леса, а основной фон местности составляют поля с пятнами стоящих среди них деревьев и травяные пустыри с пожелтевшей травой.

В лесу заметны деревья с увядшей листвой. Здесь область полувечнозеленого леса, влажный тропический вечнозеленый лес одевает склоны Гат немного южнее.

Самолет летит над побережьем. Слева показался залив. Это Бомбейская бухта. Из воды залива поднимаются трапповые останцы — затопленные морем продолжения отрогов Западных Гат. Они образуют довольно высокие гористые острова. Теперь, при обозрении с воздуха, становится гораздо яснее их связь с отрогами Гат.

У самого берега приютилась «земноводная» полоса: болотистые пространства, темный ил, зелень деревьев, вероятно мангровых. Слева рисовые поля. Начинаются каменные строения пригородов Бомбея, большей частью одинаковые, в новейшем архитектурном стиле.

В Бомбее мы пересели с одного самолета на другой и тут же вылетели в Дели.