В Южной Индии

Раннее утро... Самолет летит вдоль Коромандельского берега. Слева синеют воды Бенгальского залива Индийского океана. Пролетаем над устьями впадающих в него рек.

Мы уже на 14° с. ш., в районе Мадраса; на аллювиальной береговой равнине те же прямоугольники полей — зеленые (большая часть), свежевспаханные коричневые и залитые водой. На равнине среди полей много пятен древесной растительности, однако, все более снижаясь, мы видим, что это деревни, дома которых скрываются под кронами пальм и других деревьев.

Вот мы уже над городом. Хорошо различимы небольшие аккуратные особнячки и отдельные крупные здания. Все они окружены садами, пальмами. Здесь почти нет улиц с плотной застройкой, характерных для центральных частей больших городов, но этому не приходится удивляться. Из литературы мы уже знаем, что для Мадраса характерна очень просторная, рассредоточенная застройка.

Мадрас больше похож на скопление более или менее слитных пригородов и даже поселков сельского типа, чем на большой город.

Пролетев параллельно линии побережья через весь город, мы оказываемся по другую его сторону, где расположен аэропорт. Здесь равнину побережья полукольцом окаймляют довольно крутые горные гряды и островные горы — отроги так называемых Восточных Гат, уступ которых сильно расчленен, размыт и выражен гораздо менее четко, чем Западные Гаты, представляющие сплошную стену отвесных скал.

В аэропорту среди множества пальм, в том числе кокосовых, мое внимание привлекли высокие пальмы с маленькой и чахлой кроной из веерных листьев. Это знаменитая, своеобразная пальма пальмира, но на меня она не произвела впечатления красивой.

Заклинатель змей возле гостиницы в Мадрасе. Справа от танцующей кобры перед крышкой корзинки лежит мангуста

В город ведет прекрасное шоссе, по обеим его сторонам деревья с широкой кроной. По свешивающимся вниз от мощных крон воздушным корням мы узнавали баньяны. Промелькнули большие деревья с развесистой кроной из семейства бобовых, напоминающие акации, особенно формой плодов. У одного дерева можно было рассмотреть плоды, подвешенные как бы на длинных жгутах и похожие по своей форме на сардельки, только крупнее. Это «колбасное дерево» (Sausage tree). Кругом очень много пальм — кокосовых с пышной кроной и веерных.

Внезапно у одного из водоемов открылся типичнейший тропический пейзаж: на берегу водоема густая и довольно большая роща кокосовых пальм; под кронами пальм хижины с глинобитными стенами и высокими крутоскатными крышами из пальмовых листьев.

В отеле, в котором мы разместились, нас поразила одна деталь, сугубо тропическая: над кроватями были металлические рамы, поддерживающие полог из белой сетчатой материи от комаров и москитов. Днем этих мелких насекомых мы не заметили, но вечером они появились. Нам опустили края полога, пропитанные каким-то сильно и не особенно приятно пахнущим веществом, и, ложась в постель, мы должны были искусно пролезть под полог, так, чтобы не пропустить насекомых.

В ресторане отеля нас больше, чем где бы то ни было в других местах Индии, угощали тропическими яствами, в особенности ананасами и папайей. Плод папайи — «дынного дерева» в действительности похож на дыню. Очень приятна на вкус оранжево-желтого цвета мякоть, которую едят ложечками. Семечки черные, похожие на зернистую икру, только крупнее.

Около отеля не раз приходилось видеть сидящего на корточках индийца — заклинателя змей. В круглой плетеной коробке с такой же крышкой находилась кобра. Когда вокруг собиралась толпа любопытных, индиец снимал крышку и начинал играть в особую дудку с округлым расширением. Под звуки музыки кобра, опираясь на свернутую в кольцо заднюю часть своего тела, начинала покачиваться из стороны в сторону, как бы танцуя. У этого индийца была и мангуста. Однажды он нам показал бой кобры с мангустой, во время которого мангуста сильно покусала змею.

Несколько экскурсий мы посвятили ознакомлению с самим городом —центральной частью, набережной и пляжем, с его достопримечательностями.

В Мадрасе в отличие от Калькутты почти не было ни пыли, ни копоти, постоянных спутников больших промышленных городов. Это громадный город-курорт с обилием тропической зелени, прекрасной набережной и широким песчано-ракушечным пляжем вдоль берега Бенгальского залива. Самой неприятной была жара, доходившая до 38°.

Хотя мы уже были в другой географической области — юго-востока Индии, кроме многочисленных пальм, здесь были знакомые нам по Дели деревья «ним», баньяны, зонтичные акации и впервые встретившиеся нам декоративные деревья тропиков, в том числе какие-то хвойные. Среди бугенвиллей были кусты не только с красными цветами, но и с яркими розово-сиреневыми^*. На клумбах цветут желтые и красные канны.

^* (В тропической Индии есть также и оранжевые бугенвиллеи. Мы видели их в Бомбее.)

В Мадрасе много больших и хороших зданий в обрамлении дивной тропической растительности, в особен ности на набережной Марина, отделяющейся широкой полосой пляжа от берега океана.

Со стороны открытого одного пространства, оттуда где на неспокойных темно-синих водах виднелось множество рыбачьих лодок, на плоский пологий берег набегали волны, вспениваясь на мелководье громадными валами белых бурунов. Океан бурлил у самого берега морской прогулке нечего было и думать. Освежившись в прибрежных пенистых водах, мы стали собирать морские ракушки^*.

^* (В числе собранных мной раковин оказались роды Mactra Cardium, Anadara, Area, Lima, Zithophaga, Pinna, Ostrea, Chtamus Pectuneulus, Cardita, Gians, Donax, Panope, Gafrarium, Cytherea и несколько других родов из семейства Veneridae, которые мне не смогли точнее определить, очевидно потому, что они не встречаются в наших морях. Среди них были раковины с удивительно изящным пестрым орнаментом. Попадались конусообразные витки раковин брюхоногих моллюсков.)

Среди строений прямой, как стрела, набережной своими размерами и оригинальностью выделяется правительственное здание штата, построенное в смешанном индийско-европейском стиле. Перед ним протянуто полотнище с надписью: «45 индийский научный конгресс».Такие же надписи были и в других местах, в частности перед университетским зданием.

Население Южной Индии принадлежит к дравидской группе народов и от жителей более северных районов страны отличается очень темным цветом кожи. (В этническом отношении оно имеет признаки австра-лоидного корня в смешении с другими этническими корнями.) Что же касается языка, то население Южной Индии говорит на дравидских диалектах в отличие от жителей севера и центра страны, говорящих на индоевропейских языках, наиболее распространенным из которых является язык хинди.

К югу от Мадраса живут тамилы, которых много и в самом городе.

Наше внимание привлекла необычная переноска поклажи (корзины, мешки и пр.): и женщины и мужчины ее носят на голове. Это особенно бросается в глаза на людных и почти лишенных зелени торговых улицах и улочках города, которых не так много, но все же они попадаются среди зеленого города-курорта, особенно в районе рынка Эти улочки сплошь застроены мелкими (одно- и двухэтажными) строениями — лавочками. В день с витрин многих магазинов снимаются щиты, и то оказывается выставлении» прямо на улице. Здесь идет бойкая торговля тропическими плодами и продуктами питания, а также промышленными изделиями как местными, так и привозными. Масса рикш, повозок, запряженных буйволами и какими остророгими быками.

В Мадрасе мы столкнулись с удивительным разнообразием архитектурных стилей, в особенности это относится к храмам. Мы видели старинную шотландскую церковь с узкой и острой колокольней, в Форте Сент-Джорджа (типичном сооружении XVIII в. с казармами и т. п. расположенном в центральном историческом ядре города)—старейшую в Индии англиканскую церковь (1678—1680 гг.), а в районе набережной сфотографировали совершенно необычное для Индии выстроенное в готическом стиле здание португальской церкви. Все это старинные религиозные памятники европейских поработителей Индии.

Что же касается сооружений, связанных с религиозными верованиями местного населения, то здесь, в Мадрасе, удалось впервые увидеть типичный для Южной Индии индусский храм — храм бога Шивы. Мы были поражены величием и своеобразием его гопурама — надвратной башни, украшенной множеством искусно выполненных фигур.

По другую сторону храма большой пруд с белым каменным шатром в центре. Шатер подпирают колонны, от которых к воде идут ступени. Пруд совершенно зеленый от густо разросшихся листьев лотоса. Это священное растение в дальнейшем мы встречали во всех прудах возле храмов и часовен Южной Индии.

Возле исторического центра города наше внимание привлекло множество хижин с высокими крутоскатными крышами из пальмовых листьев - поселение рыбаков. Они стоят на низкой наносной полосе суши, образовавшейся совсем недавно, после 1871 года.

Такая же «деревушка» рыбаков среди города есть и на другом конце набережной. Строения вылеплены из глины, высокие крыши покрыты сухими посеревшими от времени пальмовыми листьями, а над ними высятся кроны кокосовых пальм. Какой же разительный контраст составляют эти хижины мадрасских рыбаков с роскошными виллами богачей!

Мадрас Священный пруд перед индусским храмом, заросший лотосом. На снимке совершенно не получилось впечатления воды

Правительство штата принимает меры к улучшению системы рыбного промысла, главного источника средств существования десятков тысяч мадрасцев.

Строятся склады, холодильники, изготовляются большие моторные лодки. Но пока многие рыбаки уходят в океан на простых лодках и плотах, связанных из пяти бревен. Их скудного улова едва хватает на жизнь семьи.

Мы посетили Национальную галерею искусств. Многие имеют высокую художественную ценность. Очень интересны картины Рави Варма (Ravi Varma), выдающегося художника Индии.

Нам посчастливилось совершить две исключительно интересные поездки в местечко Махабабалибапуром и городок Канчипурам.

Мы ознакомились не только с древними архитектурными и скульптурными памятниками, которыми славится оба названых пункта, но так же с ландшафтами, полями и деревнями Южной Индии.

Орошение полей в Южной Индии

Основу ландшафта прибрежной Равны пути к Махабалипураму составляют рисовые поля. Поля разделены на обвалованные прямоугольники (у нас в Азербайджане на Ленкоранской низменности, такие участки привязывают «чеками», а валики — «бентами»).

Орошение полей очень примитивно. Устроен колодец вроде нашего «журавля» на высоком упоре. Работают два индийца. Один из них орудует привязанным к длинному концу «журавля» шестом, к которому прикреплена бадья. Другой находится наверху, над упором, и ловко перебегает по бревну самого «журавля» с короткой части на длинную и обратно, так что «журавль» все время черпает воду.

Изумрудная зелень рисовых полей - чудесное украшение тропического пейзажа. Рядом с рисовыми полями покрытыми молодыми зелеными всходами, можно виде уже поспевают и начинающий желтеть высокии рис, на других полях рис уже поспел и его убирают. Часть рисовых полей только еще подготавливает к посеву и залита водой некоторых производится вспашка буйвалами. Словом, рядом можно наблюдать все стадии полевых работ, от пахоты до уборки риса, и видеть посевы в разных стадиях созревания.

На первый взгляд может показаться, что в условиях тропиков с постоянно высокой температурой полеводство, особенно рисосеяние на поливных землях, не зависит от сезонов года. На самом же деле это далеко не так. Растения тропиков, в том числе культурные, и в частности рис, очень чутко реагируют на смену сезонов, даже, казалось бы, на совсем ничтожные изменения в продолжительности дня. Поэтому в различные сезоны года производится посев разных сортов риса, причем некоторые сорта высаживаются рассадой, а другие высеиваются непосредственно в грунт^*. Нужно заметить, что в тропических и экваториальных странах, в частности в Бенгалии и на Коромандельском побережье Южной Индии, получают до трех урожаев риса в год.

^* (В. В. Скрипчинский. Естественное изменение длины дня в тропиках как фактор, регулирующий ритмы роста и развития местных растений, Ботанический журнал, т. 43, 1958, № 4, стр. 490—503. О. Х. К. Спейт. Индия и Пакистан, М., 1957, стр. 228, 712. )

Среди рисовых полей там и сям виднеется своеобразное редколесье из высокой пальмы пальмира (Borassus flabelliformis), характернейшего дерева Южной Индии. Иногда эта пальма образует густые насаждения, похожие на рощи. Если кокосовая пальма наиболее типична для влажных тропиков, то пальма пальмира произрастает главным образом в более сухих тропических районах Южной Азии. Ее широкое распространение здесь, в районе Мадраса, безусловно свидетельствует об известной сухости климата. И в самом деле, во время юго-западного (летнего) муссона, приносящего в Индию основное количество осадков, Мадрасский район побережья оказывается как бы отгороженным от дождей южной частью Деканского плато; как говорят географы, он находится «в дождевой тени». В это время здесь бывает сравнительно сухо, выпадает меньше дождей, чем на основной площади страны.

Больше всего осадков выпадает здесь поздней осенью, приносят их циклоны, образующиеся в Бенгальском заливе. Эти так называемые «дожди холодной погоды» — характернейшая климатическая особенность юго-востока Индии. Впрочем, выражение «холодная погода» весьма относительно. Мне пришлось прослушать лекцию о Климате Индии индийского географа профессора III. Чаттерджи. Он произнес очень меткую фразу: «Можно абсолютно точно сказать, что в Мадрасе девять месяцев в году жаркие, а остальные три еще более жаркие». В январе при нас температура доходила до 38.

В наиболее жаркие летние месяцы, когда солнце бывает высоко над горизонтом, на Мадрасском побережье выпадает довольно мало осадков (в Мадрасе с июня по сентябрь включительно — 393 мм, т. е. всего лишь около 30% от годовой нормы в 1288 мм) и устанавливается сухой сезон. Это отражается на ландшафтных особенностях и проявляется, в частности, в широком распространении пальмы пальмира.

Небольшая крона из веерных листьев совершенно не соответствует высокому и довольно массивному стволу этой пальмы. Пальма пальмира культивируется, и насаждения, названные выше «редколесьем», являются в сущности плантациями, хотя растет она здесь и в диком состоянии. Из стволов, а также соцветий этой пальмы добывают сахаристый сок, из которого посредством брожения изготовляют крепкое белое вино — «кари» (местное население называет эту пальму «кар»)^*. Чтобы получить сок из ствола, на нем делают надрез и подставляют сосуд, в который и стекает сок. Листовые почки пальмы употребляют в пищу, а отличающаяся прочностью и твердостью древесина используется как строи тельный материал и на разные столярные поделки.

^* (Очевидно, на каких-то других наречиях, эта же пальма и изготовляемое из нее вино называются «тодди» — название более распространенное в географической и ботанической литературе, чем «кар» и «кари».)

По пути к Махабалипураму много кокосовых пальм, но их пышные кроны из перистых листьев виднелись не среди рисовых полей, а главным образом в селениях.

Кокосовые пальмы и другие тропические деревья скрывают южноиндийскую деревушку

Кокосовая пальма (Cocos nucifera) это действительно благодеяние тропиков! Трудно перечесть веете полезные предметы, которые из нее изготовляют. Плоды (каждое дерево дает за год 20—60 плодов) дают копру, из которой вырабатывают кокосовое масло, «молоко», употребляемое в пищу в свежем виде и после брожения. Волокно межплодника (кокосовое волокно — «коир») идет на изготовление веревок, матов, щеток. Прочная древесина используется как строительный материал а листьями покрывают хижины. Ясно, что кокосовые пальмы насажены в поселениях Южной Индии отнюдь не для украшения, хотя как украшение они превосходны.

Культивирование кокосовой пальмы позволяет использовать плодородные земли на площади самого селения (селитебная площадь), несмотря на то что живут здесь в условиях максимальной скученности, да и строения защищаются кронами пальм от солнечного зноя.

Поэтому все встречающиеся нам деревни были похожи на рощи кокосовых пальм, иногда настолько густые что строения были почти незаметны среди зелени. Кроме пальм, здесь много бананов, акаций и других деревьев.

Дома глинобитные, с крутоскатными крышами из пальмовых листьев, такие же, какие мы уже видели в рыбачьих поселениях и пальмовых рощах Мадраса. Но иногда попадаются и каменные постройки, крытые черепицей. В селениях и возле них всюду небольшие храмы, скорее часовни, напоминающие индусские храмы городов, около них почти обязательно пруды, заросшие лотосом, и конечно... кокосовые пальмы.

Местами открытое пространство рисовых полей и пальмовых редколесий дополнялось древесными насаждениями очень странного и непривычного вида. Что-то напоминало мне в них молодые сосняки или заросли тамариска, но более высокие. Может быть, это чисто субъективное впечатление и в действительности никакого сходства с ними нет. В то же время деревья этих насаждений казались похожими на хвощи. Я сорвал ветку дерева — полное впечатление, что это хвощ. Видимо, отсюда и латинское название дерева — Casuarina equisetifolia — казуарина хвощелистная.

Не будучи специалистом-ботаником, я не мог узнать сразу это широко распространенное в тропиках дерево.

Я опросил о его названии у сопровождавшей нас в поездке молодой индианки (врача из Мадраса). Она написала мне в дневник родовое название «Casuarina», прочитав его по-английски «кешурина». Так называют казуарину в Южной Индии, но название это вовсе не местное, а искаженное латинское.

Древесина казуарины считается в Южной Индии лучшим топливом. Кроме того, она прочна и из-за красного цвета очень ценится в мебельном производстве. Кора казуарины содержит дубильные вещества; побеги используются в качестве упаковочного материала.

Прибрежная равнина не была беспредельна. Уже при выезде из Мадраса вдали показались невысокие одиночные островные горы и группы гор, ограничивающие открытое плоское пространство с запада.

Южнее шоссе приблизилось к останцовым горам и кряжам, возвышавшимся среди идеальной равнины Коромандельского берега. В одном месте оно даже пересекло конец низкого кряжа из твердых гранитных пород.

Все эти изолированные горы и кряжи — результат размыва и расчленения водами суши и океана приподнятой восточной окраины южной части древней глыбы, или плиты, составляющей основу полуострова Индостан. Вследствие размыва край глыбы отступил к западу, образовав уступ так называемых Восточных Гат. Наблюдаемые нами горы и кряжи — уцелевшие от размыва остатки глыбы, которая прежде была выдвинута дальше к востоку.

Глубже всего размытые и более низкие участки береговой равнины покрылись наслоениями молодых наносов. Идеально плоская наносная равнина используется сейчас для посева риса. Наносные аллювиальные почвы рисовых полей серовато-коричневатого цвета. Там же, где горные кряжи смыты не до самого основания, не прикрыты новейшими геологическими наслоениями, почвы кирпичнокрасного цвета — типичный для тропиков краснозем. Он сильно каменист, вследствие чего не пригоден для земледелия. Такие места выглядят пустырями с редкой чахлой травой, колючими кустарниками и кактусами, растопырившими свои плоские овальные стебли, похожие на толстый мясистый лист. Встречались целые колючие изгороди из высаженных рядами кактусов. Среди пустырей нередко высились пальмы пальмира. Если же близ дороги был какой-нибудь обрыв или выемка, чаще всего искусственные, то в них можно было видеть, что почва не только камениста, но и маломощна, и близко от поверхности земли начинаются твердые коренные породы, подвергнувшиеся, разумеется очень сильно, процессам выветривания^*.

^* (Выветриванием называется совокупность процессов физического и химического разрушения горных пород на месте их залегания. Агенты выветривания: колебания температуры, вода, организмы и пр. )

Если возле пустырей попадались деревни, то стены их хижин имели красно-коричневый цвет, так как они были вылеплены из глинистой массы красноземной почвы.

На кирпично-красной или ярко-оранжевой красноземной почве встречались плантации казуарины. Редколесья и рощи из пальмы пальмиры также нередко приурочены к красноземной почве.

Не доезжая Махабалипурама, мы обратили внимание на выходы серых гранитов в виде громадных плоских плит, напоминавших матрацы. Такие формы геологи так и называют «матрацевидной отдельностью».

...Махабалипурам расположен на берегу Бенгальского залива, вплотную к которому здесь подходят граниты размытого юго-восточного края Деканской глыбы. Из этих гранитов высечены ведущие в селение ворота, естественные выходы гранитов послужили материалом для древних южноиндийских скульпторов, вырезавших знаменитые наскальные барельефы.

В селении несколько древних индусских храмов характерной для Южной Индии архитектуры. Постройка храмов датируется VII—XIII вв. К VII в. относится и начало резьбы по камню в Южной Индии.

Мы подошли к отвесу гранитной скалы, к естественной каменной стене, на которой древними индийскими мастерами высечены знаменитые барельефы.

Внизу изображены два больших слона, а над ними и сбоку человеческие фигуры. Вверху — бог Шива. Он посылает на землю реку Ганг. В сезон дождей вода стекает с камня от его ног вниз, что и олицетворяет спуск Шивой на землю реки Ганг.

Под бивнями переднего слона стоит на задних лапах кошка. Ее передние лапы подняты вверх — кошка молится.

В древней легенде говорится, что голодная кошка обещала мышам, что она не станет охотиться за ними, а будет молиться, и мыши, поверив ей, не боясь, подходят все ближе и ближе. Этот момент и запечатлен древним художником-скульптором. Но согласно той же легенде, когда мыши подошли совсем близко, хитрая кошка съела одну за другой всех мышей.

В каменной стене ниши высечены сцены из деревенской жизни: крестьянка доит корову, корова лижет теленка. Еще левее в нише фигуры львов.

Ниша-пещера, выдолбленная в гранитной скале, украшенная в передней части колоннадой со львами,— своеобразный архитектурный памятник VII в. В задней стене ниши скульптурные барельефы, считающиеся лучшим образцом резьбы по камню в Южной Индии. Они очень динамичны. Сидящая верхом на льве богиня собирается убить демона с головой буйвола. Она целится в демона и вот-вот выпустит стрелу из лука. Напрасно демон пытается спастись, богиня убьет его. Справа от этой сцены изображены сторонники демона, слева — сторонники богини.

В центре более глубокой ниши-пещеры с колоннадой скульптурные изображения богов Брахмы, Вишну, Шивы и его жены богини Парвати (в Бенгалии — богиня Кали). Все это высечено в сером, чуть коричневатом граните.

Поразительно много в Южной Индии, впрочем так же как и на севере страны, обезьян. Они оживляют (в буквальном значении этого слова) мертвые стены стоящего напротив древнего индусского храма.

Махабалипурам в VII—VIII вв. был процветающим портом. Над нишей-пещерой высился маяк. Теперь рядом сооружен новый маяк, но гавани сейчас здесь нет. Мы поднялись на смотровую площадку, которая устроена наверху старого маяка. К востоку синеет безбрежная даль Бенгальского залива. На западе расстилаются поля, среди которых поднимаются деревья хорошо знакомой нам пальмы пальмира. Мы различаем рисовые поля, разливы воды среди полей и пруды. За полями невысокие горы — отроги Восточных Гат. К северу и югу вдоль побережья на песчаных дюнах раскинулись плантации казуарины.

Южнее Махабалипурама находятся другие памятники древнего южноиндийского искусства — большие скульптуры. Из гранита высечены слоны и еще более высокие своеобразные изображения в виде повозок или боевых колесниц. Каждая из повозок монолитна, т. е. сделана из одной глыбы камня.

Сбоку одной из повозок барельефное изображение Шивы и Парвати, одна половина фигуры мужская, другая— женская; все вместе символизирует слияние мужского и женского начал, дающее жизнь.

...Жаркий солнечный день, температура доходит до 38°. Нас угощают кокосовыми орехами. С удовольствием пьем их прохладный сок. Орехи на юге Индии более зрелые, чем в Калькутте. Во внутренней части скорлупы уже есть слой белого налета — копры, у некоторых наиболее зрелых плодов этот слой довольно толстый. Попробовали копру на вкус. Мне показалась она довольно приятной.

В северной части селения Махабалипурам на самом берегу Бенгальского залива стоит индусский храм (VIII—IX вв.), построенный из серого гранита. Этот храм сооружен из отдельных кусков камня и украшен множеством скульптурных фигур (особенно много быков). Однако фигуры сильно испорчены: крупнозернистый гранит, из которого они высечены, не устоял перед всесильным временем и подвергся действию выветривания, размыву морскими и дождевыми водами.

Храм живописен своим местоположением: он высится у самой воды. К северу от него хороший песчаный пляж. Мы не преминули еще раз искупаться в водах Бенгальского залива, тем более, что южное солнце пекло немилосердно. Нам не везет: и здесь, как во время купания в Мадрасе, сильное и беспорядочное волнение. К тому же в воде торчат гранитные камни и скалы, одетые водорослями. К камням присосалось множество брюхоногих моллюсков.

После купания и завтрака мы отправились в обратный путь.

Сколько же здесь птиц! Особенно много попадалось нам каких-то мелких очень красивых пташек с голубым отливом перьев. Но мы так и не узнали, что это за птички, наш шофер спешил. Наконец, по нашей просьбе автобус прекратил свой бег возле типичной южноиндийской деревушки. У дороги перед деревней пустырь, поросший мелким колючим кустарником. Его крошечные почти круглые листовые пластинки, расположенные на стебельке супротивно, короче торчащих между ними шипов.

В деревне нас обступили жители, в особенности ребятишки, их много больше, чем взрослых. Большинство взрослых, очевидно, занято на полевых работах. Дети с присущим им любопытством рассматривали незнакомых пришельцев.

Пока мои спутники фотографировали ребятишек, я подошел к одной из ближайших хижин и постарался внимательно ее рассмотреть. Длина хижины 5,5 м, высота 3 м (некоторые хижины были несколько выше — до 4 м), причем три четверти высоты приходится на крутую крышу из сухих посеревших пальмовых листьев, глиняные же стены очень низкие. Окон нет. Внутрь хижины ведет низкая (взрослому человеку до пояса) лазейка—дверь. Сама дверца — просто плетеный щит из веток. С противоположной к выходу стороны пальмовая крыша спускается к земле очень низко, менее чем на метр не достигая ее, а местами почти касаясь земли. Пол хижины земляной.

Скромное внутреннее убранство хижины не удалось рассмотреть из-за царившего мрака, особенно после того, как глаза наши привыкли к яркому солнечному свету^*.

^* (Участники туристской группы, посетившие район Мадраса год спустя, имели возможность зайти в такую хижину. По их свидетельству, «домашняя утварь очень проста и немногочисленна: грубо сколоченный стол, такая же деревянная кровать» (Л. И. Бонифатьева. Впечатления о поездке в Индию и на Цейлон. «Изв. ВГО», т. 91, вып. 3, 1959, стр. 241).)

...Южное солнце щедро посылает на землю свои лучи. Небо совершенно безоблачное, ясное. День уже близится к вечеру, но еще очень тепло.

В деревне много пальм пальмира и кокосовых, зонтичных акаций, причем двух разных видов — с мелкой и более крупной листвой, с желтыми цветами. Есть дерево пипл.

Пока мы знакомимся с деревней, толпа любопытных ребятишек сопровождает нас неотступно. Мальчики в большинстве случаев почти нагие. Девочки же все одеты. На них юбки и легкие кофточки или же кофточки и сари, как у взрослых женщин. Даже самые маленькие девчурки, сидящие на руках у матерей, одеты в платьица. Их головки украшают вплетенные в волосы бантики. Женщины носят кофточки с короткими рукавами и пестрые или одноцветные, но яркие сари. У женщин на обнаженных темных руках — браслеты. Смуглые почти черные лица озаряет приветливая улыбка.

...Возвращались в Мадрас по той же дороге, по которой ехали в Махабалипурам. По пути встречались повозки, запряженные парой темных буйволов или белых быков. Индийцы, сидевшие в повозках, большей частью были одеты в легкую белую одежду из хлопчатобумажной ткани. Повозки напоминают двухколесные арбы, но их деревянные колеса больше.

Вскоре мы были уже в гостинице и успели совершить еще вечернюю прогулку по городу. Мы все никак не привыкнем к тому, что здесь, в Южной Индии, необычайно быстро темнеет и так же быстро рассветает.

На следующий день поехали в Канчипурам, расположенный к западо-юго-западу от Мадраса. Эта поездка для меня, как географа, была особенно интересна тем, что она расширила и дополнила мое представление о культурных ландшафтах сельскохозяйственных районов Южной Индии.

В начале ландшафт был совершенно таким же, как по дороге в Махабалипурам,— рисовые поля, плантации казуарины и равнинные пространства с редколесьем из пальмы пальмира. Но уже встречается финиковая пальма с крупными перистыми листьями и красивым стволом с характерным рельефным «орнаментом». По краю дороги деревья акации, в деревнях хорошо знакомые нам баньяны.

Рис здесь, в Южной Индии, называют «пэди»^* (paddy). Мы видели светло-зеленые поля с молодыми саженцами риса, иногда торчащими из воды залитых полей, свежевспаханные поля с голой почвой, поля, залитые водой, на которых идет вспашка, наблюдали молотьбу риса.

^* (Так называют и неочищенные зерна риса. )

Дальше от побережья вместо наносной серого оттенка почвы, на которой сеют рис, появился краснозем, характерная для тропических областей почва кирпичнокрасного цвета. Плоская и низкая прибрежная равнина сменилась приподнятой и волнистой.

Много озер и прудов, вода которых используется для орошения, и как дополнение ко всему в воде всюду буйволы — им жарко.

Чем дальше, тем меньше рисовых полей. Теперь они приурочены к понижениям рельефа — долинам, лощинам с аллювиальной и намытой с соседних склонов глинистой почвой. Впрочем, сами площади рисовых полей довольно значительны.

На красноземах зеленые поля арахиса (земляной орех) — низкое травяное растение. Культура арахиса широко распространена в Южной Индии. Много полей засеяно хлебными злаками (milo, просо — millet).

У дороги растут кактусы с широкими плоскими стеблями, наподобие листьев.

Мы обратили внимание на то, что деревья, поднимавшиеся по обочинам дороги, были заштемпелеваны — эти посадки государственные.

Мимо нас проехала колесница, на которой возвышалось сооружение, напоминающее большой стог. Оказывается, это «колесница урожая».

Праздник урожая в Южной Индии — религиозный праздник. Он продолжается десять дней.

В Канчипураме мы завтракали в саду одного из домов этого города. Растительность сада, как всюду в тропиках, была своеобразна. В основании стволов некоторых деревьев имелись досковидные придаточные корни, правда, гораздо менее крупные, чем у стеркулии в Калькуттском ботаническом саду. Несколько кокосовых пальм поднимали ввысь свои кроны. На ветвях акации виднелись желтые цветки и свешивались длинные стручки.

Наиболее коренастым и ширококронным деревом сада был баньян с многочисленными воздушными корнями, еще не достигавшими земли. Мы рассмотрели крупные эллиптической формы листья баньяна и оранжевые плоды. Последние похожи на плоды рябины, только крупнее и несколько вытянуты.

На торговых улицах Канчипурама было довольно людно. Торгуют не только в лавках, но и прямо на улице. Наше внимание привлекли красивые, разнообразные по расцветке и отделке тонкие шелковые ткани. Канчипурам славится своим кустарным текстильным производством, в особенности выделкой шелковых тканей.

Когда-то (в VI—X вв.) Канчипурам был столичным городом, «золотым городом» юга Индии. К этому времени и относится строительство храмов. В городе и его окрестностях насчитывается их более 1000.

Мы осмотрели индусский храм XII в., внешне похожий на уже знакомый нам индусский храм Шивы в Мадрасе. Его высокая башня (гопурам) украшена поясами, сделанными, как все, из камня, с рельефным орнаментом и скульптурными изображениями человеческих фигур.

Колесница праздника урожая на улицах Канчипурама

Храм посвящен богу Вардха — одному из воплощений Вишну.

Главное здание храма сооружено в виде колоннады с крышей. Колонны каменные, резные, с множеством скульптурных фигур и барельефов. Главными скульптурными украшениями колонн служат большие фигуры всадников на конях. Кони взвились на дыбы, подогнув передние ноги, как бы внезапно остановившись на скаку перед противником. Всадники замахнулись мечами, чтобы сразить врага. Скульптуры очень динамичны.

В центре храма большая черепаха, на ее спине огромный постамент, на котором стоит каменная колесница бога Вардха.

Канчипурам. Надвратная башня (гопурам) индусского храма

Во дворе храма вдвоем, к воде ведут каменные ступени. В центре водоема на каменных колоннах белые часовни, украшенные скульптурными фигурами. Слева от водоема — навес с колоннадой. Под навесом стоит белая лошадь и слон. На сей раз это не каменные изваяния.

В индусских храмах много слонов. Эти слоны — «служители культа» и участвуют только в религиозных праздничных церемониях. В отличие от рабочих слонов они почти все время отдыхают.

За строениями храма виднеются кроны кокосовых пальм и множество башен (гопурамов) соседних храмов, действительно весьма многочисленных в городе.

Наиболее древний по своей архитектуре храм, сохранившийся с VII в., находится за городом, где уже расстилаются рисовые поля и радуют глаз рощи кокосовых пальм. Архитектура храма дравидского типа, для которой характерны не резные фигуры, а лепные украшения.

Храм посвящен богу Шиве. Изображение бога Шивы обычно сопровождается фигурой быка. И здесь, перед храмом, стоит каменное изваяние быка, запряженного в колесницу. Сам бог Шива показан символически в виде черного столба.

По пути из Канчипурама. Рисовые поля и пальмы пальмира

С обеих сторон столба — хранители Шивы, вылепленные из гипса.

На подставке столба Шивы я заметил живого зверька — бурундука, такого же, каких мы видели возле «Мейденс-отеля» в Дели. Так значит и в самых южных тропических широтах встречается этот зверек, столь похожий на характернейшего обитателя суровой сибирской тайги!

Канчипурам покинули мы уже под вечер. В пути нас - застали сумерки. Редколесья из пальм пальмира вырисовывались своеобразными силуэтами на фоне вечернего неба.

Километрах в пятидесяти не доезжая Мадраса, я увидел глубокие ямы, вырытые по обочинам дороги. В свежих обрывах ям были видны красноземные почвы. Я взял образцы из различных горизонтов почвенного слоя, так как в Москве меня очень просили об этом специалисты почвоведы.

Почва имела цвет кирпича, но была еще краснее и ярче.

Ярко-красный цвет почвы зависит от обилия в ней маловодных гидратов окиси железа. Подобно тому как при обжиге в печи краснеет глиняный кирпич, так в тропиках краснеет почва оттого, что соединения железа теряют часть воды. Разложение органических веществ идет очень энергично, гумус в почве не накапливается, к тому же он здесь почти бесцветен и не оказывает заметного влияния на окраску почвы.