Муни

Три года назад собрал он свой узелок и покинул деревню вместе с братьями и сестрой. Но вскоре они разошлись в разные стороны. Муни пошел на север, вдоль Ганга, неся свою поклажу на голове. День за днем шагал он по пыльному шоссе. Когда наступал полуденный зной, он делал привал на краю дороги, а ночью спал где-нибудь в поле или под деревом. Спустя несколько дней он нагнал других крестьян, которых, как и его, нужда заставила уйти из деревни. Они рассказали, что идут в Канпур, большой город с множеством фабричных труб; там есть работа и хорошо платят. Муни присоединился к ним. Он был рад, что ему не нужно странствовать в одиночку. И для него тоже найдется работа в Канпуре.

Наконец, после многих дней пути перед ними открылся город. Из фабричных труб поднимался тяжелый черный дым. Муни как зачарованный остановился на мгновенье у дороги и смотрел на людские толпы, которые проходили мимо него. Он был оглушен шумом фабричных гудков, движением автомобилей, велосипедов и воловьих упряжек. Он боялся этой сутолки. Его поразило множество людей, расположившихся на тротуарах и у подъездов. "Вероятно, они справляют какой-нибудь большой праздник или ожидают солнечного затмения", - подумал он. Но скоро Муни увидел, что у этих людей были такие же узелки, как и у него, и что они также были крестьянами, пришедшими в город в поисках работы.

80 лет назад Канпур представлял собой не что иное, как скопление небольших деревень. Теперь это промышленный центр Северной Индии, который известен тем, что в нем находятся одни из крупнейших трущоб страны. Как щупальца полипа, протянулись во все стороны кварталы нищеты. В 1931 г. Канпур насчитывал 34 тыс. рабочих, а теперь их уже 200 тыс. В гатах и басти, крытых соломой хижинах и мазанках, ютится 142 тыс. человек, кроме того, 150 тыс. лишенных даже этого крова, располагаются на улицах, тротуарах, в подвалах и под мостами. Одна из комиссий по обследованию установила, что в помещениях размером в ванную комнату проживают 8-10 человек, а в некоторых кварталах- 12-16 человек. Многие из этих помещений так низки, что человеку приходится влезать туда на четвереньках, как животному. Водопроводная сеть недостаточна. Воду для питья и стряпни приходится брать из прудов и рек. В результате разражаются эпидемии тифа и дизентерии. В Канпуре на одну уборную приходится 761 человек.

Впрочем, Муни не читал статистических справочников и отчетов различных комиссий по обследованию. Но он не замедлил узнать горькую правду на собственном опыте. Пока что он устроился на углу трущобного поселения, выпил немного воды из пруда и съел кусок черствого хлеба, последние остатки еды, которую он взял с собой в дорогу. После кратковременного отдыха он подошел к хижинам и справился у живущих там кули, нет ли где-нибудь работы. Рабочие грубо выпроводили Муни. Они отнеслись к нему подозрительно. Как, опять новичок? Нужно быть довольным, когда у самого есть работа. Только один несколько лучше одетый кули принял Муни дружелюбно. Он рассказал, что работает в прядильне и что там найдется место также и для Муни. "Все-таки есть еще на свете хорошие люди", - подумал обрадованный Муни, впавший было в отчаяние после резких ответов других кули. Муни еще не знал, что перед ним был важнейший винтик индийской промышленности - джоббер, то есть агент по найму. А пока что Муни заснул сном праведника прямо на земле, успокоившись тем, что нашел работу.

На следующий день утром его разбудил фабричный гудок. И вот любезный кули зашел за ним и другими людьми, ищущими работу. Уже по пути Муни узнал, что он должен заплатить кули, оказавшему ему любезность, пять рупий за его посредничество. Конечно, у Муни, как и у других рабочих, нет денег. Однако агент оказался добряком - он дал ему отсрочку до первой получки, но с начислением 25%. Позднее Муни узнал, что агент был посредником между рабочими и дирекцией. К агенту он должен был обращаться, если хотел получить отпуск, повышение или переменить рабочее место. Агент с готовностью все это сделает, разумеется, за соответствующее возмездие.

У ворот фабрики стоял англичанин-управляющий и принимал новых рабочих. Он рассматривал каждого новичка и объявлял ему о заработной плате: 25 рупий в месяц. Англичанин делал это спокойно и уверенно: ведь крестьяне из захолустных деревень не знают, что минимальная заработная плата по закону составляла 30- 40 рупий. Муни эти 25 рупий показались огромной суммой. Столько денег он еще никогда не видел. Но старшие, более опытные кули хотели получать больше. Тогда управляющий потерял терпение. У него нет времени для споров. Либо они поступают на работу за предложенное вознаграждение, либо могут уйти. Есть тысячи других на их место. В конечном счете этот довод всегда оказывался убедительным. Так рука об руку действовали агент и управляющий. А когда безработица была особенно велика, мзда за посредничество и проценты безмерно увеличивались при одновременном уменьшении заработной платы.

Но на какие же средства Муни просуществует целую неделю? Ведь у него нет денег. Тут администратор обнаруживает свое добросердечие. Он дает Муни в долг 10 рупий за 4 анны в виде процентов с каждой рупии. За квартирную плату в три рупии Муни может поселиться в одном из отхожих мест, которые управляющий недавно распорядился перестроить в хижины для рабочих. И если Муни понадобится больше денег, то теперь он уже знает, что у ворот каждой фабрики Индии стоит широкоплечий, богатырского роста патан, который своими займами и процентами держит большинство кули в пожизненной долговой кабале.

Но, чтобы Муни сразу же смог заработать много денег, добрый управляющий разрешает ему тотчас приступить к работе. Агент вводит Муни в душное помещение, в котором шумят и грохочут огромные машины. Один из рабочих показывает Муни, как нужно расчесывать хлоптобумажные волокна и связывать разорванные нити. В течение нескольких минут Муни уже освоился со своей работой. Она ему нравится, он очарован новизной оборудования. Муни хотелось бы побольше узнать о чудовищной машине. Но, после того как проходит первое волнение, Он, привыкший к вольным просторам, замечает, что фабричный цех тесен и воздух в нем сперт. Пыль и пушинки хлопка прилипают к его потному телу, к его лицу, лезут в нос, рот, уши, горло и легкие. Запах машинного масла и пар вызывают тошноту. А когда Муни с его крестьянской психологией и слабым организмом приходит в себя после первых столкновений с рабочей жизнью, он думает о деньгах и процентах, которые должен заплатить агенту, о деньгах и процентах, которые должен получить с него управляющий, об уборной, превращенной в хижину, в которой ему придется жить. Хватит ли ему оставшихся денег, чтобы прокормиться весь месяц? Муни еще не знает, что торговец продуктами тоже берет взятки и долговые проценты с кули, так как он сам должен давать взятки агентам и управляющему, чтобы обеспечить дальнейшее существование своей лавки. Муни еще не знает, что он на всю жизнь попал в заколдованный круг долговых процентов и никогда не осуществит своей мечты привезти жену и ребенка в Канпур.