3

Девятнадцатый век умирал. В Трансваале шла война между бурами и англичанами. Вильгельм II предложил великим державам направить свои войска в Китай, чтобы усмирить восстание. Говорили о "желтой опасности". Говорили также о деле Дрейфуса. Книжной новинкой было "Воскресение" Толстого. Чехов писал: "Пройдет время, и мы уйдем навеки, нас забудут, забудут наши лица, голоса и сколько нас было, но страдания наши перейдут в радость для тех, кто будет жить после нас, счастье и мир настанут на земле...". В небе еще спокойно летали птицы: авиацию только придумывали. Гитлеру было всего одиннадцать лет. Не было еще ни футуристов, ни расщепления атома, ни кибернетики. Казалось, только что изобретенный автомобиль, который походил на старинную карету и который чересчур громко фыркал, несется по широкой дороге прогресса.

В этот последний год прошлого века почтенный пятидесятилетний археолог сэр Артур Эванс, производивший раскопки на Крите, напал на камни дворца Кносса; рассказывают, что от радости он стал плясать. Кругом люди гадали, что будет в новом, двадцатом веке; Эванс их не слушал - его специальностью было прошлое. Открытие неизвестной цивилизации - большое событие, и я понимаю, что, несмотря на критскую жару, Эванс заплясал.

Я не археолог, и в Грецию я ездил не для того, чтобы изучать раскопки. Меня интересовало движение за мир в этой стране; я разговаривал с политическими деятелями, с депутатами, писателями, студентами, рабочими; разговоры шли вокруг водородной бомбы, испытаний, стронция 90. Конечно, в свободное время я бегал на свидания с храмами и статуями; человеку, связанному работой с искусством, не освободиться от таких слабостей. Но почему в Кноссе я стоял как вкопанный под неистовым солнцем среди нагромождения камней? Ведь там нет искусства - все, что нашли, увезено в музей Иераклиона; а Эванс подпер здания новыми бетонными колоннами и колонны выкрасил в нестерпимый красный цвет, вместо фресок, перенесенных в музей, поставил отвратительные копии, словом, бросил вызов эстетическим чувствам грядущих паломников. Да и пейзаж вокруг Кносса на редкость маловыразителен, это не Дельфы, не афинский Акрополь, не Микены - дворец в долине, среди холмов, которые покрыты жидкими виноградниками. Конечно, до поездки в Кносс я побывал в музее Иераклиона, следовательно я знал, что скрывалось под этими камнями. Воображение приходило на помощь глазам. Я не стал плясать - я ведь ничего не открыл, и радоваться мне было нечему. Кносс меня не восхитил и не рассердил, это не Акрополь, это воистину вне наших споров - есть, видимо, кроме юридической давности давность, которая замораживает чувства. Однако не равнодушно я глядел на камни Кносса: я был ошеломлен.

15. Рельеф сокровищницы снфнийцев в Дельфах. Мрамор. Около 550 г. до н. э

Мои представления о культуре глубокой древности были связаны с пафосом грандиозного - пирамиды, сфинксы, монументальная скульптура. Я помнил, что египтяне, финикияне, ассирийцы вдохновлялись мрачными верованиями, жертвоприношениями, астрологией. Эванс открыл культуру Древнего Крита, процветавшую с двадцать второго по четырнадцатый век до нашей эры. Эта культура не потрясает своим величием, не открывает новый сонм богов. Древние критяне были людьми, которые ценили красоту и комфорт, они любили природу, не запирали женщин в гинекеи или гаремы, не увлекались военной славой. Их города были лишены укреплений. Видимо, они больше заботились о хорошей' канализации, нежели о происхождении космоса. К их культуре менее всего подходит эпитет "примитивная" - она изысканна, изнеженна, дряхла. Вот это сочетание тончайших ювелирных изделий с датой - двадцатый век до нашей эры! - и потрясает посетителей Кносса или Феста.

Не все в культуре Древнего Крита нам понятно найденные таблички с надписями еще не все расшифрованы. Нет истории; нет описания социального строя; нет точных данных о религии. Обо всем приходится судить по находкам археологов - по архитектуре дворцов или городов, по фрескам, по сосудам, по крохотным геммам. Здесь раздолье для догадок. Даже названия эпохе не дано: "древнекритская", - говорят одни, "эгейская", - определяют другие, "критомикенская", - поправляют третьи, "минойская", - утверждают четвертые. Эпитет "минойская" можно считать наиболее распространенным; происходит он от имени легендарного царя Крита Миноса.

Древние греки, кое-что унаследовавшие от культуры критян, создали миф о Миносе, один из самых поэтических и загадочных мифов. Минос был сыном Зевса и прекрасной финикиянки Европы, которую Зевс похитил, прикинувшись быком. Минос жил в лабиринте - таким представлялся грекам давно исчезнувший дворец Кносса с его изобилием залов, комнат, закоулков, складов, коридоров. Минос был женат на Пасифае, которая родила получеловека-полубыка Минотавра, пожиравшего юношей и девушек Афин. Тезей решил убить Минотавра. Дочь Миноса Ариадна дала Тезею нить, чтобы он не заблудился в лабиринте кносского дворца. Тезей увез Ариадну, бросил ее вскоре и женился на другой дочери Миноса - Федре. Известно, что Федра безнадежно влюбилась в своего пасынка, оговорила его, а после этого удавилась. Таким образом, семейная жизнь Миноса была достаточно сложной. Критский царь, однако, не отступал перед пороками, его окружавшими. Он стал, напротив, строгим законником. Древние греки верили, что после смерти он переехал в подземное царство, где вместе С двумя коллегами судит умерших. Вот от этого Миноса и пошло слово "минойская", которым определяется культура Древнего Крита.

Ее рождение неизвестно, и о нем даже не строят догадок. Ее смерть толкуется археологами по-разному. В 1750 году до нашей эры первый дворец Кносса был уничтожен. Кем или чем? - спрашивают друг друга археологи. Может быть, было землетрясение? А может быть, на остров напали дикари ахейцы? Впрочем, полвека спустя был построен новый дворец, и с восемнадцатого по четырнадцатый век миносское государство процветало. В конце четырнадцатого века произошла катастрофа. Города и дворцы исчезли. Эванс считал, что удар был двойным:внутренняя революция и землетрясение. Француз Глоте предполагает, что ахейцы напали на государство Минсса. Греческий историк Маринатос приписывает катастрофу вулкану. Словом, догадок много. Так или иначе, минойского государства не стало.

16. Крылатый конь. Мрамор. VII-VI вв. до н. э

Трудно восстановить жизнь критян в эти отдаленнейшие времена. Видимо, существовала пропасть между примитивным бытом земледельцев и утонченными вкусами зажиточных горожан. Дворец Кносса был куда комфортабельнее дворцов Версаля или Гатчины. Водопровод и канализация обслуживали как дворец, так и город. Храмов не было. Жители хранили в прекрасных сосудах вино, оливковое масло, пшеницу. У критян были большие парусные суда, они торговали с Египтом, с Киренаикой, с Кипром, с Финикией.

Существовала письменность; многие тексты до сих пор не расшифрованы; знаки означали слоги, а может быть, буквы. Прекрасно вымощенные дороги вели к столице. Дома были двухэтажными, некоторые трехэтажными, кубической формы, с плоскими крышами - террасами. Во дворце Кносса сохранилась ванная комната и уборная царицы, они соответствуют понятиям удобства нашего времени. Женщины играли видную роль в общественной жизни. Поразительно искусство - оно, пожалуй, больше всего сродни искусству Древней Японии. Художники увлекались декоративной живописью, любили изображать животных, птиц, рыб и цветы. Скульптуры не было, процветали различные так называемые "малые искусства" - статуэтки из слоновой кости, из бронзы, из фаянса, керамика, инкрустации, геммы.

Обычно мы представляем себе людей глубокой древности одержимыми страхом перед богами, преисполненными ощущением трагизма, затравленными и в то же время воинственными. Подданные Легендарного царя Миноса, если верить искусству, умели жить в свое удовольствие. Они любили бой быков и театр; возможно, что у них была своя Кармен. Женщины были франтихами, их платья напоминают европейские моды конца девятнадцатого века. Художники обладали чувством цвета, интересовались движением, ритмом. Вот сюжеты отдельных кусков фресок или росписи сосудов: обезьяна срывает крокусы, царь прогуливается среди цветущих лилий, синяя птица порхает над ирисами, жнецы возвращаются с работы, летучие рыбы выпорхнули из моря, придворные дамы кокетливо охорашиваются, юноша наносит классический удар разъяренному быку.

В Иераклионе местный врач Ямалакис собрал изумительную коллекцию минойских гемм. Большинство гемм относится к периоду между восемнадцатым и шестнадцатым веком до нашей эры. На маленьком кусочке яшмы или халцедона - тончайший рисунок: акробаты, быки, корабли, осьминоги, цветы.

Крохотные геммы, которые нужно рассматривать в лупу, уцелели. Нет больше ни минойской культуры, ни народа, который ее создал. Доктор Ямалакис разговаривает со мной о будущем: что сулят миру водородные бомбы?.. А на геммах жизнь идиллична и незыблема. Можно посидеть и подумать: до чего хрупка культура и до чего живуч человек! Жители Древнего Кносса метались в ужасе: конец света! А тридцать пять веков спустя археологи откопали фрески, и европейцы пришли в восхищение: до чего эта живопись современна!.. Придворная дама напоминала модели Тулуз-Лотрека, музееведы окрестили ее "Парижанкой"; статуэтка, изображавшая женщину, была названа "Баядеркой". Я не влюбился в минойское искусство, оно чуждо мне, но я был потрясен его совершенством. Вероятно, до нас дошел вечер длинного, неизвестного нам дня. После таких гемм нечего было делать, требовалась катастрофа - вулкан, революция или ахейцы. Все давно поросло травой...

17. Архерм. Статуя летящей Ники с острова Делоса. Мрамор. Первая половина VI в. до н. э

Впрочем, дальнейшее еще более изумительно. Минойская культура многому научила ахейцев, которые, возможно, были повинны в ее гибели. В Микенах найдено немало предметов, свидетельствующих о критском влиянии; в доме торговца маслом нашли даже табличку с минойскими письменами, предполагают, что это - счета или прейскурант. Ахейцы научились у критян земледелию и мореплаванию. В отличие от жителей Кносса ахейцы были воинственными. Микены - крепость, до сих пор сохранились ее циклопические стены. В подземельях хранились трофеи - среди них работы минойских мастеров. Конечно, минойская культура, став микенской, огрубела, но разрыва не было. Предстояла новая катастрофа затмение всей культуры. Очевидно, оно было связано с приходом новых дикарей: ахейцы успели уже приобщиться к азам минойской культуры, а доряне умели только воевать и разрушать. Греки разучились писать. Исчезло искусство. Никто больше не интересовался лепестками лилий или прыжком акробата. Ночь была долгой - три или четыре столетия. Только в восьмом веке зарождается архаическое искусство.

Я не думаю отрицать прогресс, но мне кажется, что смешно воспринимать человеческую культуру как широкую плавную реку, нет, эта река то широко разливается, то высыхает, порой надолго уходит под землю; и людям приходится снова "открывать Америки", придумывать заново письменность, разгадывать давно разгаданное и учиться, как, занимаясь живописью, не забывать о роли цвета. В истории нет повторений, но ее пути куда более запутаны, чем лабиринт Кносса.

18. Девушка в пеплосе. Мрамор. 540-530 гг. до н. э. Фрагмент

Мы часто пытаемся заглянуть в будущее и куда реже вспоминаем прошлое. Это хорошо - именно так нужно жить. Но иногда необходимо взглянуть на былое: позади века, нет, не века-тысячелетия.

Вечером на берегу чересчур синего моря мэр Иераклиона разговаривал со мной о последних событиях. Он рассказал мне, что муниципалитет недавно осудил атомные бомбы. Ну где же их осуждать, если не здесь - рядом с развалинами Кносса!.. Я слушал мэра и порой вспоминал крохотные геммы. Все-таки полезно в 1957 году столкнуться с годом 1957 до нашей эры...