Мечи в джунглях

Мечи в джунглях

Солнечный свет дробился в листьях деревьев где-то вверху, а здесь, внизу, было сыро и сумрачно. Пахло прелыми листьями и еще чем-то пряным и острым. До ближайшей деревни, где жили люди племени урали-курумба, оставалось мили две, не меньше. Урали-курумба были соседями панья, и с давних времен те и другие хорошо знали друг друга. Я шла по тропинке, и сырая почва мягко пружинила.

Неожиданно из зеленой мглы передо мной бесшумно возникло видение. Оно было низкоросло, темнокоже, с густой кудрявой шевелюрой, которая дыбом стояла на его голове. Короче, видение выглядело так, как положено любому обитателю этих джунглей. По мере приближения видение материализовывалось и приобретало обычный человеческий вид. Теперь я уже могла разглядеть набедренную повязку, лук через плечо и... блестящую авторучку, торчащую за ухом. Ни лук, ни стрелы меня уже не удивляли. Меня удивила и поразила авторучка.

- Ты кто? - спросила я обладателя этой авторучки.

- Урали,- ответил он, округлив в изумлении глаза.

- А ты кто? - в свою очередь спросил урали.

Я не могла ответить ему так же просто и на минуту задумалась.

- А! - вдруг почему-то обрадовался он.- Ты мадама! Мне о тебе говорили панья. А я - Падикен, жрец урали.

Падикен - жрец, который много знает

И тогда я осведомилась, зачем нужна жрецу авторучка. Падикен резонно ответил, что такая "палочка" есть у всех важных людей. У больших начальников и у лавочников. Падикен - тоже важная личность, и поэтому без "палочки" ему никак нельзя. Иначе в племени к нему не будет соответствующего уважения.

С такой постановкой вопроса я встретилась впервые. Жрец вынул авторучку из-за уха и покрутил ею перед моим носом.

- Дай посмотреть,- сказала я.

- Нельзя,- покачал головой жрец.- Нельзя ее касаться. Это священная вещь. Только для жреца.

У меня в карманах лежало штук пять таких "священных вещей", но я промолчала. Мне нужны были другие "священные вещи", поэтому я спросила жреца:

- Эта авторучка - единственная святыня в племени?

- Что ты! - возмутился Падикен.- У нас еще есть храм.

- Может быть, ты объяснишь, как туда пройти? - неуверенно попросила я.

- Конечно, конечно! - оживился жрец.- Храм - другое дело. Его может каждый посмотреть. Это не то, что священная палочка.- И он любовно погладил авторучку, торчавшую за ухом.

Лесной храм урали-курумба был расположен в четырех милях отсюда. Так мне объяснил Падикен.

- Я пойду с тобой,- неожиданно решил он.- А то ты еще заблудишься.

Я не возражала. Падикен нашел чуть заметную тропинку, отходившую от основной. Местность стала холмистой, и тропинка шла то вверх, то вниз, петляя среди густых зарослей тропических деревьев. С очередного холма мы спустились в небольшую лощину с болотистым дном. Здесь стоял тяжелый и терпкий запах гниения. Падикен сделал мне знак остановиться, а сам, низко пригнувшись, стал что-то выискивать по краю болота в густых зарослях жесткой, похожей на нашу осоку травы. Наконец он нашел то, что искал, и безмолвно поманил меня рукой.

- Теперь иди осторожно и ступай точно по моему следу,- предупредил он меня.

Мы шли через болото, и коричневая зловонная жижа выступала из-под моих ботинок. Иногда ботинок соскальзывал с кочки, и нога по щиколотку погружалась в эту теплую неприятную жижу. На другом берегу болота оказался завал. Толстые бамбуковые стволы в беспорядке громоздились друг на друга. Между ними были надежные и уютные ловушки для каждого оступившегося. Мы перепрыгивали со ствола на ствол, стараясь удержаться на их гладкой поверхности. Время от времени под стволами я замечала какое-то движение. Потом выяснилось, что весь завал был заселен змеями, которые предпочли сухие стволы бамбука неприятной сырости гнилого болота. За завалом вновь начались сплошные заросли. Это был колючий кустарник в человеческий рост. Падикен смело кинулся в заросли, пригнул куст и приглашающе кивнул мне. Когда я вошла, куст распрямился, и мы оказались со всех сторон зажатыми колючими плохо гнущимися ветвями. При каждом неосторожном движении колючки впивались в тело и рвали одежду.

- Что будем делать? - как-то неуверенно спросил меня Падикен.- Вернемся или пойдем дальше?

- Пойдем дальше, если можно идти,- философски ответила я.

Жрец вытащил из-за набедренной повязки вакатти - секач с изогнутым лезвием. Теперь Падикен рубил кусты, и мы медленно продвигались сквозь эти заросли. Кусты были непослушными, плохо поддавались секачу. Мы были все исцарапаны, а моя блузка превратилась в живописные лохмотья. Наконец заросли стали редеть, и впереди показался просвет. Мы вышли на небольшую уютную лесную поляну. Поляна была залита солнцем. Под ногами похрустывала зеленая сочная трава. Пронзительно кричали какие-то птицы.

Жрец важно поправил за ухом авторучку, которую он умудрился не потерять в колючих зарослях, и показал в угол поляны.

- Вот храм.

Я увидела полуразвалившуюся бамбуковую хижину. "За что боролись?" - подумала я и двинулась к хижине. У самого входа жрец остановил меня повелительным жестом.

- Дальше нельзя,- сказал он.- Это заповедный храм. Только я могу в него войти.- И снова важно поправил авторучку за ухом.

Я почувствовала себя обманутой. Сначала не дали авторучку, теперь не пускают в храм. Я обошла вокруг хижины и сквозь широкую щель между бамбуковыми планками увидела алтарь-камень. На камне что-то лежало. Я присмотрелась и даже вздрогнула от неожиданности. На камне лежал меч. Я ни разу не видела таких мечей даже в музеях Индии. Его конец был изогнут и завершался острым треугольником. Железное лезвие было покрыто ржавчиной, но рукоятка поблескивала накладным серебром. Я долго не могла оторвать взгляда от меча. Откуда он? И кто принес его в джунгли Вайнада? Почему темнокожие австралоиды ему поклоняются? Свидетелем каких давних и забытых событий был этот необычный меч? Все эти вопросы вихрем пронеслись у меня в голове. Я видела мечи у панья, видела меч перед богиней Мариаммой в Калпетте. Но такой меч в глубине джунглей в заброшенном лесном храме я видела впервые. Я теперь четко сознавала, что не уйду отсюда, не сфотографировав его.

- Послушай, Падикен,- дипломатично начала я.- Там лежит меч...

- Это священный меч,- сказал торжественно Падикен.- Он лежит здесь много веков подряд. И каждое поколение урали должно его охранять от чужих глаз.

- Я сфотографирую его? - попросила я.

Жрец поднял руки и стал у входа. Вся его фигура выражала решительное отрицание.

Я начала объяснять Падикену, как важно мне сделать это. Я сказала, что это важно для всех и даже для такого знаменитого племени, как урали, которое оказалось владельцем замечательного меча. Жрец впал в задумчивость.

- Фотографируй,- через некоторое время сказал он.- Но только не касайся меча. Даже я не могу его коснуться.

Я стала в тупик. В храме было темно, меч лежал неудачно. В таком виде его нельзя было снять.

На все мои уговоры жрец отвечал "нет" и "нельзя".

Терпение мое уже истощалось, когда я вдруг поняла, что терпение жреца тоже на исходе. Он устал. Слишком много аргументов сыпалось на его кудлатую голову с авторучкой за ухом. И он сдался.

- Слушай,- хриплым шепотом начал он,- ты можешь это сделать. Но знай: никто еще после такого не оставался безнаказанным. Прикосновение к мечу навлечет проклятие богини на твою голову. Поступай, как хочешь,- и отошел от храма.

- Хорошо,- сказала я.- С богиней я договорюсь.

Падикен с сомнением покачал головой.

Я сняла пыльный меч с алтаря и положила его на землю. Когда я оглянулась на Падикена, то увидела его расширенные от ужаса глаза. Даже авторучка выпала из-за уха и теперь сиротливо лежала у его ног.

- Смотри,- зашептал жрец, сглотнув слюну,- если кто узнает об этом в племени, тебе не сдобровать.

И вдруг он горестно запричитал.

- Аё! Аё! - раскачивался он, сидя на корточках.

- Ну что ты убиваешься? - спросила я.- Ты не скажешь, и я не скажу. Ты не касался меча, значит, пострадаю только я.

Я сфотографировала священный меч, положила его на алтарь и осторожно прикрыла бамбуковую дверку храма. Потом подняла с земли авторучку и протянула ее Падикену. То, что я коснулась "священной палочки", теперь на жреца не произвело впечатления. На его глазах совершилось большее "святотатство". Я нашла одну из своих авторучек и отдала ее Падикену. Это его в какой-то мере утешило. Он гордо заложил ее за второе ухо и двинулся вперед, сверкая двумя авторучками. Время от времени он тяжко вздыхал, а я думала об этом необычном мече, который нашла в лесном храме.

Как-то в библиотеке Мадрасского музея мне попался каталог индийского холодного оружия. Каталог был довольно подробный. Я обнаружила в нем рисунки мечей, найденных в древних погребениях, и снимки более позднего оружия. Но меча такой формы, какой был в лесном храме урали, я там не встретила. Кому принадлежал этот меч (или его первоначальная форма), я так и не узнала. Я натолкнулась еще на одну загадку древнего Вайнада, но могла строить только предположения. Я вспомнила, как плантатор Найяр, светлокожий хозяин кулипанья и урали-курумба, сказал мне однажды:

- Наши боги все вооружены. Посмотрите на Айяппана или Кали. У всех оружие. Этим оружием они громили злых духов - темнокожих толстогубых карликов.

Боги светлокожих пришельцев действительно были вооружены. Возможно, такими же мечами, один из которых сейчас лежит на камне-алтаре в лесном храме темнокожих толстогубых австралоидов.

Когда пришли сюда вооруженные "боги", сказать пока трудно. Возможно, несколько тысяч лет назад. И опять отголоски какой-то древней трагедии Вайнада зазвучали здесь, на солнечной лесной поляне в джунглях. Меч богини, священная реликвия, требующая поклонения. Может быть, на его ржавом лезвии еще сохранилась кровь "злых духов", предков теперешних урали-курумба или панья? Не поэтому ли потомки этих "злых духов", сохраняя смутные воспоминания о прошлом, поклоняются грозному оружию, когда-то их покорившему, как символу силы чужих богов и чужих светлокожих воинов? Заповедные храмы и алтари-камни, темнокожие люди, вооруженные луками и стрелами, чьи мечи вы храните? Но молчат храмы и алтари, а люди плохо помнят свое прошлое...

- Мадама! А мадама! - вдруг вывел меня из задумчивости голос Падикена.

Я и не заметила, как мы вышли на основную тропу и теперь приближались к деревеньке, просматривавшейся сквозь заросли банановых деревьев.

- Мадама! - снова повторил Падикен.- Хочешь, я тебе покажу еще один храм, но только меча там нет.

- Конечно,- ответила я.

- Мы передохнем в моей деревне, а то еще долго идти.

Я согласилась. В деревне Падикена стояли четыре бамбуковые хижины, крытые пальмовыми листьями. Земля вокруг была хорошо утрамбована и чисто выметена. Жена жреца, маленькая и юркая, приветливо захлопотала вокруг нас. Потом вдруг остановилась перед мужем и в удивлении всплеснула руками:

- Да у тебя вторая священная палочка!

Падикен потрогал обе авторучки и важно изрек:

- Теперь я очень высокий жрец.

- Какой такой высокий? - не поняла жена.- Жрец и есть жрец.

- Вот и высокий! И не спорь! - подскочил к ней Падикен, потрясая обеими авторучками.- У всех начальников по одной, а у меня целых две! И не смей их касаться! Поняла?

- Поняла, поняла,- примирительно сказала жена и, махнув рукой, скрылась в хижине.

Она принесла банановую гроздь и несколько кокосовых орехов.

- Ешь, ешь, мадама,- сказала она. - И ты ешь, высокий жрец.- На последних словах она запнулась и ехидно хихикнула. Падикен грозно глянул на жену.

- Видала? - обратился он ко мне.- Никакого понимания, хоть и женщина.

И снова мы шли через джунгли. Теперь тропинка уводила нас куда-то к северу, где за синими хребтами лежал Кург. Чем выше мы поднимались, тем прозрачнее и солнечнее становились джунгли. Сандаловые и тиковые деревья тянули свои светлые стволы ввысь, на небольших полянах пестрели яркие тропические цветы. Неожиданно тропинку перерезала грунтовая дорога, уходившая по просеке куда-то вдаль. Мы быстро шагали по наезженной сухой земле. Через некоторое время дорога кончилась самым странным образом - она уперлась в массивную цепь, висевшую на двух столбах. На цепи болтался огромный замок.

- Вот так так!- сказала я.- Джунгли на замке.

- Это все лесной департамент,- объяснил Падикен.- Это они заперли наш священный лес.

Позже я узнала у местного лесничего, что эта цепь была мерой предосторожности против браконьеров. В священном лесу урали росли ценные экспортные сорта деревьев. Поэтому лес и заперли. Мы пролезли под цепью, и Падикен повел меня в глубь этого странного священного леса. Постепенно деревья становились все реже, и мы вышли на поляну. Почти в центре поляны возвышалось огромное тиковое дерево. Дерево было окружено аккуратно сделанной каменной платформой. Три небольшие ступеньки вели на этот своеобразный алтарь.

- Айяппан-пари,- сказал Падикен, указывая на платформу.- Храм называется скала Айяппана,- пояснил он.

- Но разве Айяппан - бог урали-курумба? - спросила я.

- Когда-то он назывался Адуранмар,- смутился жрец.- А теперь вот Айяппан.

- Чем же занимается твой Адуранмар-Айяппан? - поинтересовалась я.

- Охотой,- ответил Падикен.- Он бог охоты.

Я поднялась на платформу, которая была строго повернута на восток. Под священным деревом лежало огромное количество грубо сделанных из красной обожженной глины фигурок. Сначала я заметила только фигурки собак - собаки маленькие, собаки большие. Собаки с висячими ушами и ушами, стоящими торчком. Собаки с длинными хвостами и без хвостов. Казалось, здесь, в этих грубых фигурках, были представлены все породы вайнадских собак. Урали-курумба были щедрыми почитателями своего бога охоты, и уж собак они для него не пожалели. Какая же охота без собак? Но вот среди этого собачьего обилия я стала замечать и другие фигурки. Это были глиняные слоны, кабаны, зайцы, олени. Короче говоря, здесь присутствовал весь охотничий набор. Фигурки животных, на которых охотились урали-курумба вместе с богом Айяппаном, были разбиты.

- Мы принесли их в жертву богу,- объяснил Падикен.- Раньше мы приносили ему добытую дичь. Теперь нам запретили охотиться в этом лесу, и дичи достать негде. Бог может обидеться, вот мы и приносим ему эти игрушки.

- И Айяппан не замечает, что вы его надуваете? - коварно спросила я.

- Пока нет.- Падикен почему-то перешел на шепот.- Ему, наверно, нравятся эти игрушки.

Потом жрец задумался, снова подошел к платформе и зашептал что-то над фигурками. Оказалось, что он уговаривал бога охоты поверить в то, что фигурки - это настоящая дичь. Видимо, я поселила кое-какие сомнения в голове Падикена. Здесь, в этом лесном святилище, я поняла, что урали-курумба - народ сметливый и умелый. Действительно, некоторые фигурки вполне можно было принять за настоящих животных. Айяппан мог гордиться искусством своих почитателей.

Девушки урали-курумба весьма привлекательны

Мы еще долго сидели с Падикеном у священного дерева. Ветер осторожно перебирал кроны деревьев, на разные голоса пели птицы, От нагретой зелени и травы струился густой, терпкий аромат. Здесь, наверно, все было так, как много лет назад, когда священный еще лес не запирала массивная цепь с инвентарным номером лесного департамента, бог Айяппан имел свежую дичь, а у жрецов еще не было моды на авторучки.