Эти яркие картинки

За открытыми окнами ровно шумит муссон. Теплый и влажный воздух втекает в комнату. Аравийское море набегает на камни и отступает в темноту. Все в ночи полно плеска и бульканья, и мне кажется странным, что в комнате на полу нет воды и дом не погружен в морскую пучину. Дождь льет весь день, и уже не первый. Льет днем, вечером, все ночи напролет. Спать трудно, влажные простыни прилипают к коже, подушка пахнет сыростью, а стены - клеевой краской. Душ не облегчает, влажным полотенцем невозможно вытереться досуха. Остается одно - лежать, слушать шум воды, засыпая и поминутно просыпаясь. Я и лежу. И слушаю.

Над морем мокнут жесткие ветви пальм, и в их листьях шелест воды как бы сгущается, доходя до громкого ворчанья или жужжания. Лежу и угадываю по этому звуку, где стоят пальмы. Две почти под окном, а еще две ближе к морю... Да, муссон нужен земле Индии, нужен, необходим, но как же все-таки заснуть?!

Встаю, пью холодную воду, решаю зажечь свет и почитать. Сонно шарю рукой по стене - выключатель должен быть где-то здесь - и... задеваю рамку самой любимой картинки моей хозяйки. Стук, звон стекла.

Я мгновенно осознаю, что картинка разбилась вдребезги. Разбитое стекло могло бы и не сказаться на судьбе любой другой картинки, но не этой. Потому что это была картинка на стекле.

Зажженный свет осветил множество осколков. Мои попытки соединить самые крупные из них и воскресить хоть часть картинки не привели ни к чему. А ведь на ней было изображено семейство бога Шивы. Пока я жила в этой комнате, то изучала каждую фигурку на ней, каждый штрих. Яркая была картинка. Выразительная.

Белый круторогий бычок Нанди гордо попирал тонкими ногами острые пики Гималаев, имевшие форму крутых равнобедренных треугольников, одетых снегом. На его спине, покрытой как чепраком шкурой тигра, сидел, поджав под себя одну ногу, великий Шива. Высоко на его голове были закручены жгутом черные волосы, сдерживаемые узлом из кобры и украшенные сияющим полумесяцем, а в руках он держал трезубец и барабанчик. Он был горд, величав и спокоен - владыка гор, владыка мира, владыка времени. Его глаза прикрыты, взор устремлен в себя: он - владыка йоги. Непонятную угрозу таит в себе третий глаз в его лбу: он - владыка смертоносного луча. Полосами пепла украшены его руки, его лоб, его грудь: он - владыка всепожирающего огня, после вспышки которого от мира остается лишь пепел.

С обожанием смотрит на него сидящая рядом с ним Парвати, дочь Гор, его божественная подруга. Она держит на коленях их сына, толстого мальчика с головой слоненка. В гневе Шива отсек голову своему маленькому сыну, и только слезы Парвати заставили воскресить мальчика, одарив его головой проходившего мимо слоненка. Так он превратился в слоноголового бога Ганешу, покровителя наук, искусств и жизненной активности.

И вот от всего этого сплетения древних легенд, порожденных богатой и красочной фантазией народа и нанесенного рукой народного мастера на стекло, остались лишь осколки. Что я завтра скажу огорченной Гите, хозяйке этой картины?

Проснувшись утром под влажной простыней и на влажной подушке, я прежде всего вспомнила об этих осколках. Надо было идти извиняться.

- Ну что вы, право, какие пустяки, - с улыбкой отклонила мои извинения Гита. - Давайте лучше пить чай. Обещаю вам, что в завтраке перца не будет. То есть почти не будет.

- Спасибо. Но все же я очень расстроена. А может быть, я найду в лавках такую же картинку?

- Не думайте об этом, пожалуйста. Да и нельзя ее найти. Их сейчас уже не делают.

- Как? Почему?

- Это старое искусство. Сейчас уже нет этих мастеров.

- И на базаре не найду?

- Нет. Да и не надо затруднять себя. Пойдемте лучше после завтрака покупать вам сари.

- Хорошо. Только все же съездим на базар. Видите, и дождь кончился на наше счастье. А вдруг найдем.

И оказалось, что я не зря настаивала. Пройдя мастерские ювелиров, откуда доносился тонкий перестук маленьких молоточков, лавки с тканями, где по полкам была "разложена радуга", длинные столы, где эту радугу наносили на расстеленную ткань деревянными штампами, гранильные мастерские, в глубине которых жужжали шлифовальные станки и яркими бликами вспыхивали самоцветы, - словом, пройдя мимо всего манящего, радующего глаз и душу красочного многообразия индийского базара, мы все же увидали то, к чему я стремилась: что-то похожее на две деревянные полки, и на них, одна к одной, картинки на стекле. Стекла блестели, картинки пылали яркими красками, их рамочки были украшены узорами из блесток и бисера.

- Видите, Гита, все-таки нашли. А вы не хотели идти со мной. Я же знала, что найдем.

- Да, хорошо, что пришли сюда. А я как-то никогда не заходила в этот угол базара.

Возле полок на циновке сидел мальчик лет десятидвенадцати. Он широко улыбался, глаза его так и сияли.

- Пожалуйста, мэм са'б, покупайте. Только у нас есть все. Не ходите больше никуда.

Вскочив, он стал показывать свой яркий товар. Картинки так и замелькали в его тонких руках.

- Что желаете - героев или богов? Вот великая мать Кали, у нее, видите, язык красный, она любит кровь. А вот ангрези, англичанин, он бьет слугу, вот это слуга, на коленях. А тут...

- Подожди. Дай посмотреть, - строго остановила его Гита.

Рамочка к рамочке стояли они здесь, герои древних преданий, боги, добрые и грозные, жены, почитающие мужей, пейзажи, люди, священные животные, цветы... Глаза разбегались.

- Я не вижу здесь бога Шивы.

- Да вот он.

И перед нашими глазами сверкнула картинка с нижней полки. Да, это был он, величественный Шива, изображенный в момент своего гнева. Страшен его гнев, несущий смерть всему живому. Гибель от вселенского огня и от жгучей силы всепроникающего луча, посылаемого третьим глазом бога. Глазом во лбу. Он испепелил этим лучом юного бога Каму, пославшего ему в сердце стрелу любви к прекрасной Парвати и нарушившего таким образом его погруженность в медитацию. А вот и Кама на картинке, спрятавшийся в цветах, и луч, который беспощадно высвечивает его, как луч прожектора.

- Вам эту, мэм са'б! Или обе? Вот еще бог Шива. Берете?

На другой картинке Шива танцевал в кругу языков пламени - все того же покорного ему вселенского огня. Четыре руки, разлетевшиеся в танце волосы, по-женски грациозная поза. Ритмом своего космического танца он заставлял мельчайшие частицы материи пребывать в непрерывном движении. Если они перестанут вращаться, материя погибнет - таково вкратце философское истолкование этого образа. В нем отражены научные и, к слову сказать, материалистические по своей сути представления древних индийцев о строении вещества.

- Нет, не этот Шива нам нужен. Другого нет?

Тут снова вмешалась Гита:

- Позови отца.

В проеме открытой двери показался мужчина.

- Намастэ, мэм са'б, намастэ. Зайдите в мастерскую, посмотрите товар.

Гита не скрывала своего удивления:

- Как? У нас в городе есть такие мастерские?

- Одна. Только у меня. Я еще делаю эти картинки. Остальные мастера давно занялись другим делом. В нашем квартале, во всяком случае.

В лавке-мастерской работала вся семья мастера. Нарезанные стекла стояли у стены. На полу сидели две женщины и растирали в ступках красители. Еще один мальчик, примостившись возле них, размешивал краску в металлической банке. Из горла жестяного бидона выглядывал пучок кистей. Молодой мужчина у открытого окна, склонившись над пластинкой стекла, тщательно наносил на нее красочный рисунок.

- Можно посмотреть, как он работает? - попросила я.

- Конечно, мэм са'б, пожалуйста.

Мне доводилось читать и слышать об этом почти забытом народном искусстве, но здесь я впервые увидела процесс росписи стекла. Я думала, что расписывают лицевую сторону стекла, как это было принято при изготовлении картинок на слюде - более древнем виде традиционного искусства. А оказалось, красочным слоем покрывают, так сказать, "изнанку" стекла, нанося картинку в виде ее зеркального отражения и строго следя за тем, чтобы в обратном порядке накладывать все краски. Сначала, например, рисуют на пустом стекле черты лица, затем на просохшую прорисовку глаз, носа и рта наносят цвет самого лица, затем - волосы, уши, украшения и т. д. Причем все это делается уверенно и быстро - мастер безошибочно удерживает в голове весь порядок обратного раскрашивания сложных многофигурных композиций. И надо сказать, что этот опыт пришел не из глубины веков, как почти во всех видах индийского художественного ремесла или народного искусства, а начал накапливаться лишь со второй половины XVIII в.

Индия знала производство стекла задолго до этого времени. Много веков ее ремесленники изготовляли цветные стеклянные браслеты, с внутренним и поверхностным узором и с наплавным орнаментом, браслеты вычурной формы, прелестные и нежные, как цветы. Умели они делать и многоцветные флаконы для духов и ароматных притираний. Но листового стекла Индия не знала. Может быть, потому, что окна здесь не стеклили - ни в жару, ни во время муссонов нельзя было преграждать доступ воздуха в помещение. И лишь в XVIII веке начался ввоз стекла из стран Запада - его пластины, вызывая всеобщее удивление, стали появляться на складах торговых факторий западного и восточного побережий Индии.

Прежде всего здесь стали изготовлять зеркала для знатных и богатых людей, а также стеклить окна в домах европейцев. Роспись на стеклах появилась, как считают, под влиянием европейских мастеров. Местные художники сначала стали делать портреты аристократов, но сравнительно быстро народные мастера занялись нанесением на стекло традиционных мотивов.

По дешевке скупали на складах битые листы, вырезали из них куски меньшего формата и рисовали все, что диктовала их фантазия, что любил и к чему привык народ. И стали появляться эти картинки в домах торговцев и помещиков, ремесленников и земледельцев...

- Вот и готово, - сказал молодой мастер. - Пусть подсохнет. Но только во время муссонов долго будет сохнуть.

- Скажите, - это я вспомнила о разбитой мною картинке, - а нельзя вам заказать сюжет?

- Спросите у отца, пожалуйста.

- Ах да, простите, - и я обратилась к старшему, - сделайте мне, если можно, бога Шиву с семьей на бычке Нанди.

- Хорошо. Какого размера должна быть картина?

И мы быстро договорились с ним обо всем, уточнили композицию, цвета, размеры. Я была счастлива, хотя Гита упорно отказывалась от такой компенсации за нанесенный ее дому ущерб.

Здесь, в Бомбее, я видела довольно много картинок на стекле. Ими были украшены и интерьеры жилых комнат, и стены в храмах и молельнях. В этой части Индии постоянно изображался слоноголовый бог Ганеша - самое популярное тут божество. Жанровые сцены встречались сравнительно редко. Да и вообще такие картинки здесь редки - прав был мастер, умерло, видимо, это искусство и в городе, и в окружающих его землях.

Однако на юге страны и в ее восточных и северных областях продолжают работать мастера, воспроизводя и развивая традиционные сюжеты и обогащая их новыми мотивами.

Боги и богини, принцы и герои, юноши и красавицы смотрели сквозь блеск стекла со стен многих домов, которые мне довелось посетить. Иногда старые, потускневшие, склеенные, иногда новые и яркие, они были интересны и привлекательны. На них изображались старинные костюмы, уборы и прически, в них нашли свое отражение представления людей о правде и кривде, о зле и добре, о героизме, любви, красоте и о вере в высшую справедливость. Мифы и предания как бы фокусируют, обобщают идеи, придавая им образы богов и героев. Эти конкретные воплощения абстрактных понятий известны в Индии всем и каждому - на примерах деяний и чувств мифических и легендарных персонажей воспитывались многие десятки поколений.

Во многих преданиях воспевается Кришна, который почитается воплощением в земном облике самого Вишну, бога добра, правды и закона. Он совершил множество подвигов еще будучи ребенком: спас стада священных коров от яда страшного змея, который жил в реке и отравлял ее воды, покровительствовал всему живому, служа образцом любви и заботы и т. д. ...

- А что здесь изображено?

- О, это известный сюжет. Ведь Кришна рос среди пастухов и охранял их от всякой беды. Но однажды бог Индра в гневе ниспослал на землю страшный ливень, угрожавший всем живым существам. И тогда Кришна сорвал с земли гору, поднял ее на мизинце и держал как огромный зонт, спасая от ливня пастухов и их стада. Видите, с какой благодарностью здесь смотрят на него люди и коровы. И как радостно прыгают телята.

- Да, вижу. Очень выразительная картинка. А на этой что нарисовано?

- Молодой офицер пришел к чужой жене на свидание.

- А может быть, она не замужем?

- Нет, что вы. У нее тика на лбу и пробор окрашен в красный цвет. Но это было давно - таких мундиров сейчас не носят.

- Очень интересно. А что изображено на этой картинке?

- Это красавица, пьющая вино. Видите, у нее в руках бутылка и стаканчик. Она танцовщица. Это тоже было давно. На таких девушках хорошие мужчины не женились. Посмотрите, сколько на ней дорогих украшений.

- У вас богатая коллекция. Кто ее собирал?

- Мой дед. А я очень берегу все эти картинки. Вот тут, видите, великий герой Рама на троне, а рядом его верная жена Сита. Вы знаете "Рамаяну", поэму о Раме?

- Да, конечно.

- Ну вот тут изображена одна из последних ее сцен.

- Чудесная картинка! Скажите, а сейчас трудно их доставать? Я бы хотела приобрести несколько.

- Я вам помогу их достать.

- Спасибо.

И я привезла их с собой в Москву. Правда, всего три. Но они прекрасно дополнили мою коллекцию старинных картинок на слюде.

Происхождение искусства росписи слюды точно не прослеживается, но известно, что оно было высоко развито на юге Индии, и художники создавали очень тонкие и многоцветные композиции, нанося краски на лицевую поверхность слюдяной пластинки. Сюжетами этих росписей служили в основном темы из мифов, а изображений бытовых сцен я встречала гораздо меньше. Сейчас этот вид искусства уходит в прошлое, и подборки таких красочных миниатюр можно увидеть только в музеях и в частных коллекциях.

В целом и те и другие картинки вызывают восхищение как одна из цветущих веточек широко раскинувшегося дерева индийского народного искусства, уходящего своими корнями в глубину веков.

Восточное побережье Индии, штат Орисса, пограничный между севером и югом страны. Здесь говорят на языке индоарийской группы, но используют для него уже не угловатую подстрочную письменность, восходящую к древнему санскриту арьев, а округлое, переплетающееся мелкими колечками письмо, подобное письму южноиндийских народов.

Штат - на стыке культур, порубежье истории. Он соединил на своей земле напластования тысячелетий и быструю поступь новой жизни, смесь всех древних верований и расцвет университетского образования, тысячи храмов и современные предприятия.

Ориссу можно с полным правом назвать самым выразительным штатом Индии, своеобразным демонстрационным залом, где так ощутимо сгустилось прошлое, что сталкиваешься с ним сразу, как только завернешь за угол своего комфортабельного современного отеля.

Широкий золотистый мелкопесчаный пляж сбегает в прозрачную воду Бенгальского залива. Местные жители говорят:

- У нас вода шелковая, а на западном побережье шерстяная.

Город Пури раскинулся на берегу. Невысокие его отели длинной цепью тянутся вдоль пляжа, и восходящее из-за моря чистое-чистое солнце будит постояльцев, пробиваясь сквозь жалюзи и драпировки на окнах.

Так и меня разбудило солнце, я открыла глаза, увидела, что пора вставать и сразу пошла к морю. Маленькие светлые крабики суетливо бегали по песку, длинные волны океанского прибоя набегали на пляж и с шипением сползали обратно, превращая его во что-то очень плотное и блестящее, в чем отражались, словно в зеркале, все купальщики. А в волнах, на мелководье, прыгали, будто забавляясь, темнокожие спасатели, высматривали и плавники акул и тех, кто вдруг начнет тонуть. Их "форма одежды" - плотная набедренная повязка и высокие белые колпаки на головах - делали их забавными на вид. Но на личном счету каждого из них было много спасенных людей, и все прибрежные отели нанимали их на работу. Это были люди из касты рыбаков, и жили они, по-моему, с одинаковой легкостью на воздухе и в воде, плавая гибко и стремительно, как рыбы.

На закате они приносили к отельным пляжам раковины на продажу. Большие, тяжелые, играющие всеми оттенками неба и моря. И нельзя было не купить то за 10 рупий, а то и за 25, поэтому покупали все, в том число и я. Один из рыбаков сел рядом со мной на песок и, разложив свой заманчивый товар, спросил:

- А хотите раковину бога Кришны?

- Ну, это зависит от ее цены.

- Всего двести рупий.

- Сколько?! Почему же так дорого?!

- Они редко попадаются. И ведь они священные. Приносят счастье.

И он протянул мне обычную раковину, похожую на крупный бутон белой розы.

- Да что вы, право?! Их на рынке сотни. И цена им три - пять рупий.

- Нет, мэм са'б, нет. Это не те. У них завиток идет в другую сторону. Подойдите к храму, спросите, вам все скажут, что такие раковины, как моя, попадаются раз в десять лет. Они священные.

Но не было у меня таких денег, и я отказалась от покупки. Он посидел молча, потом вдруг спросил:

- А хотите, я вас познакомлю с читракарками? Они вам покажут, как они рисуют.

- Конечно, хочу. Но как это сделать? Они позволят вам привести меня?

- Да. В их касте у меня много родных. Мой дед был читракаром, но он женился на рыбачке, и его исключили из касты. Теперь мы рыбаки. Но времена меняются, мэм са'б, и наши семьи стали встречаться.

Читракары... Я о них только читала, но ни с одним знакома не была.

Читра - значит "рисование, живопись", а кара - "делатель, изготовитель". Короче - "художник". Издревле в литературе индуизма они упоминались в ряду низких каст ремесленников, хотя из века в век создавали произведения бессмертного искусства - фрески, миниатюры, расписные ткани. Здесь, в Ориссе, и именно в городе Пури, где с XII века стоит храм Кришны - Джаганнатха, то есть Кришны - Владыки мира, и куда со всей страны стекаются миллионы паломников, читракары издревле заняты изготовлением пата, или пяти, - ярких картинок-лубков на темы преданий из жизни Кришны.

И на западе страны, и здесь, на востоке, известны легенды о том, что он вышел из земли в виде черного или синего камня (не исключено, что такое преклонение мог вызвать камень метеоритного происхождения).

Повсеместно он изображается и воспевается в образе человека, а вот в Ориссе он бывает довольно странным: огромная, плоская голова, по сторонам которой торчат две палочки (говорят, что это руки), с телом в форме приплюснутого колокола такого же размера. Иногда ему приделывают коротенькие ножки-подставки; на черном лице - большие круглые белые глаза и красная линия рта.

Вот так выглядит Кришна в образе Джаганнатха.

Однажды я взяла с полки у торговца эту фигуру, а юн сразу же подал мне домик-храм с раздвижными дверцами, внутри которого был такой же Кришна и еще две фигуры.

- А кто это с ним рядом?

- Справа от него его сестра, Субхадра. Она всегда бывает желтого цвета. А возле нее брат, Балабхадра. Он обычно белый. И у них обоих, видите, глаза длинные, как лепестки лотоса.

- Из чего сделаны эти фигурки? Они тяжелые.

- Из дерева. Разрисованное дерево.

- А в храме, куда не пускают иноверцев, они такие же?

- Да, конечно. Только большие.

- Я не хочу этого домика, дайте мне, пожалуйста, отдельные фигурки.

- Как скажете, мэм са'б.

И я их купила, все эти три странных изображения, называемых в лавках "набор Джаганнатха".

- А кто их расписывает, тоже ваши читракары?

- Да, да. Они все умеют делать. Особенно пата. Вы обязательно должны купить пата. Они все такие разные.

И вот настал день, когда мой друг с пляжа привел меня в дом-мастерскую читракара.

На полу сидел пожилой человек и наносил рисунок на прямоугольный кусок ткани. Обменявшись приветствиями, я стала следить за его работой. На ткани ли он рисовал? Я потрогала лежавшие у стены заготовки, и они мне показались чем-то вроде кусков тонкого линолеума или особого картона.

- Это ткань или линолеум? - спросила я.

- Ткань, только мы ведь ее сначала готовим к росписи. Расстилаем на циновке или каменном полу, покрываем слоем клея.

- Какого? Канцелярского?

Нет. Обычно варим из семян тамаринда, на это

накладываем еще ткань и снова слой клея, а потом сушим под солнцем.

- И все? Почему же фон белый?

- Нет, не все. Дробим в муку белый камень, вроде мела, смешиваем ее с тем же клеем и покрываем высохшую поверхность. Снова сушим, а затем наносим клей на обратную сторону. Когда все высохнет, зачищаем пемзой и полируем плоской галькой. Но это уже не мужская работа, это делают женщины семьи. Вот и получаются как пластинка. И тогда можно рисовать.

Он взял небольшую заготовку и точными линиями стал размечать рисунок.

- А чем вы работаете? Это же не карандаш.

- Нет. Это вартика. Мы смешиваем ламповую сажу с густым рисовым отваром и скатываем в палочки. Смотрите, жена сейчас готовит сажу.

Я увидела какое-то небольшое сооружение, тип которого дошел до нас, видимо, из бронзового века. На трех опрокинутых половинках кокосовой скорлупы стояла металлическая тарелка с водой, а под ней в выдолбленной каменной лампаде горело и страшно чадило растительное масло. Сажа столбом летела кверху и прилипала к холодному дну тарелки. Время от времени сидящая рядом женщина снимала тарелку и соскребала сажу, затем меняла воду и ставила снова.

- Чем вы разводите сажу?

- Клеем.

- Только контуры наносите черным?

- Нет, их мы делаем светлыми, а черным красим где надо.

- А другие цвета из чего?

- Для белого цвета толчем сожженные раковины и кипятим с водой, для синего берем индиго, а раньше для этого использовали лазурит, для красного тоже дробим и кипятим с водой красную охру или киноварь, ну и другого цвета камни у нас есть.

- А магазинными красками не пользуетесь?

- К сожалению, большинство уже стали пользоваться такими красками, но старые лучше.

За время нашего разговора на заготовке появился целый сюжет, где я узнала мальчика Кришну, побеждающего демона в виде зубастой змеи. Народная фантазия награждала этого юного героя небывалой силой и всегда обрекала на поражение всех его врагов. А их у него на протяжении всей его жизни было неисчислимое множество, как, кстати, и любящих его женщин. Этот прекрасный образ рыцаря побед и любви много столетий питал творчество поэтов и художников, народных сказителей и артистов.

В тысячах пата отражены все его деяния и приключения. В каждом штате Индии Кришну изображают по-своему, но в Ориссе связанное с ним народное изобразительное искусство расцвело особенно пышным цветом.

- Я вижу в этом бамбуковом стакане много разных, кистей. Вы их покупаете или делаете сами?

- Сами делаем.

- Из чего же?

- Да разные есть. Вот эти тонкие - из крыс.

- Из чего?!

- Из шерсти крыс. Их ловят наши мальчишки. Берем волоски только со спинки.

- А эти, пошире?

- С живота козы. А совсем широкие - из шерсти буйвола или с уха теленка. А когда расписываем степы, то пользуемся корнем дерева киа.

- Это что такое?

- Индийская сосна, вся закрученная, как винт. У нее корни из волокон, мы их разбиваем камнем. Для картин и для храмовых фигур нужны самые разные кисти.

В храме Джаганнатха развился сложный мистериальный ритуал, близкий и к религиозному, и к светскому театру. Рано утром под гром барабанов деревянных богов будят, символически омывают, поливая водой их отражения в металлических зеркалах, набрасывают на них красивые ткани, надевают украшения и цветочные гирлянды и показывают молящимся. Богам дают "завтрак", "обед" из 21 блюда и "ужин", а вечером под пение строф из кришнаитской поэмы "Гитаго-винда" (XII в.) им предлагают отойти ко сну. Для всех церемоний существуют свои группы севаков, то есть "служителей (храма и божеств)".

И в среде читракаров есть тоже особые севаки, а глава касты облечен правом изготовлять картины-портреты всех трех божеств к особо торжественным дням, когда верующие в течение двух недель не могут видеть деревянных идолов и должны поклоняться этим картинам. Это бывает раз в году, после того как в период полнолуния (май-июнь) богов везут в сопровождении торжественной процессии к купальной платформе на пруду и тщательно омывают там водой. Пока смытые краски восстанавливаются читракарами, боги считаются больными и обзору не подлежат. Вот к этому-то времени глава касты пишет специальные большие пата, на которых божества изображаются уже не в том виде, в котором их делают из дерева, а в форме четырехруких человеческих фигур - тоже черной, желтой и белой.

В сопровождении жрецов храма и музыкантов он несет свои три картины в храм, и там их прикрепляют к занавеси, за которой скрыты идолы, прошедшие церемониальное купание.

А когда их вновь открывают для обозрения, наступает всемирно известный праздник колесниц, во время которого сотни людей тянут за канаты три резные деревянные колесницы, высотой по 12-13 метров и со многими колесами, и заново окрашенные фигуры божеств торжественно перевозят на семь дней в другой храм.

К этому празднику, называемому Ратха ятра, стекаются со всех концов страны миллионы людей, приезжает масса туристов, и соответственно все читракары стремятся приготовить как можно больше пата и выручить за них как можно больше денег.

Я в эти дни умудрилась купить не только много пата, но и расписной ларец, и несколько глиняных ваз с теми же сюжетами, переданными в той же живописной манере.

На пата и на других произведениях искусства Кришна в образе человека ведет бои, пасет коров, танцует с девушками, играет на флейте - живет яркой жизнью молодого воина-пастуха, обожаемого и обожествленного индийским народом.

Я слышала несколько легенд, объясняющих странный вид фигур "набора Джаганнатха", читала эти легенды в книгах в самом разном изложении. Чаще всего в повествовании говорится, что, когда Кришна погиб от ядовитой стрелы и его тело сожгли на костре, сердце его не сгорело и было опущено в воды океана. Волны вынесли его на берег (в местном варианте мифа - на берег Ориссы), где оно превратилось в синий камень (вспомним о предположении насчет метеорита), которому стали поклоняться как синему Кришне. Потом он внезапно исчез, и вождю одного из племен (вариант: правителю одного из царств) приснилось, что камень вновь появится в образе бруска дерева. Его и нашли на берегу, но был он таким твердым, что мастера не смогли изваять из него Кришну. Тогда появился среди них сам Вишвакарман ("Вседелатель")-бог ремесленников и, запершись в храме, сказал, чтобы дверь никто не смел открывать раньше чем через 21 день.

Но жена правителя была нетерпелива, как все женщины земли, и нарушила этот запрет. И вот Вишвакарман исчез, оставив людям три недоработанных фигуры, которые и являются "набором Джаганнатха", без правильных форм лица, рук и ног.

Тысячи легенд, преданий и мифов окутывают образ Кришны...

А читракары Ориссы, работая без отдыха, воссоздают самые разные его облики. И не только на ткани, которая подготавливается так, как я уже рассказала, но и на газетах, бумаге, стенах храмов и хижин и т. д. Они изготовляют и расписывают маски, умеют делать даже микрокартинки размером в один квадратный сантиметр, которые можно вставлять в кольца, и картинки для вложения в письма и для настольных ширм.

Да и не только Кришне посвящают читракары свой труд. Они делают иллюстрации к великим эпическим поэмам Индии, рисуют многочисленных богов пантеона индуизма и разные персонажи фольклорных сюжетов.

И цветут краски на их произведениях - яркие, накладываемые без оттенков и такие богатые по своим сочетаниям, что глаз не оторвать; синие Кришны в желтых одеяниях динамично двигаются на ярко-красном фоне, а на черном - сплетаются в танце нежные девушки в розовых и голубых сари, на желтом же или белом действует множество самых пестрых фигур - никакие ограничения, кроме вкуса самого читракара, не сдерживают полета его творческой фантазии.

Словом, эта отрасль народного искусства, поддерживаемая широким спросом со стороны всех, кто живет в Ориссе или приезжает в этот штат, продолжает жить и процветать.

Народное творчество Индии - и устное и рукотворное - как бы все время стремится подчеркнуть великую "человекообразующую" силу атмосферы доброты и заботы, которую, по древней вере, создают и поддерживают бесчисленные боги и эпические герои. И неизменная триада народного искусства - "Мужчина - Женщина - Природа" - сохраняет и охраняет связь поколений, уча Человека понимать Человека и осознавать свою ответственность перед семьей, обществом, природой.

Это творчество особенно заметно оживает в праздничные дни.

Трудно перечислить и описать все большие праздники разных областей Индии. Они представляют собой более усложненные и разветвленные древние деревенские праздники и праздники разных племен Индии, посвященные местным божествам.

Почти все индийские праздники соотнесены с природными или сельскохозяйственными циклами, связанными в религиозных представлениях народа с деяниями или образами тех или иных богов.

Праздник - это прежде всего отдых от тяжелых изнурительных работ, длящихся в деревне (и для крестьян, и для ремесленников) от восхода и до захода солнца. Для бедных слоев городского населения, работающих на подрядчика или нанятых на мелкие предприятия домашней промышленности (а таких предприятий в стране сотни тысяч), то есть для тех, кто тоже трудится по 12-15 часов в сутки, для рабочих частных фабрик, боящихся лишиться заработка и тоже несущих на своих плечах непомерную нагрузку, для всех людей тяжелого и утомительного труда праздник - это перерыв в работе, возможность забыть на несколько дней об усталости, пожирающей здоровье и саму жизнь, возможность встретиться с разными людьми, поговорить о домашних и общественных делах, развлечься, посетить ярмарки, процессии, побывать на представлениях народного театра, послушать певцов и сказителей.

Не только ремесленники в преддверии праздника берутся за изготовление разных предметов, необходимых для его проведения, но и каждая женщина в семье готовится к нему дня за два-три до его наступления. Деятельность женщин в этой сфере представляет собой особую ветвь традиционной национальной культуры, крайне мало изученную и почти никем не описанную.

Именно женщины передают из поколения в поколение знание того, что и как следует делать, когда приближается тот или иной праздник: какие нужно закупать продукты, какие готовить пряности, сладости и традиционные блюда, какого рода подарки припасать для разных членов своей семьи и для родни, какие украшения и одежда и какое убранство дома соответствуют тому или иному торжеству.

Так, задолго до наступления Дасеры (а в некоторых областях - Нового года или других праздничных дней) все женщины от мала до велика начинают мыть, перетирать, причесывать и наряжать кукол, хранящихся в каждом доме в большом количестве. Из цветных бусин нижут им ожерелья и браслеты, из блестящих проволочек делают кольца и серьги. В магазинах специально продаются яркие лоскутки для сари и новых платьев куклам. Всем этим очень старательно занимаются, а на праздник в доме устраивают выставку кукол, чтобы ими полюбовались соседи, друзья, дальние и близкие родственники.

Обычай устраивать выставки кукол весьма разнообразит и украшает жизнь женщин и детей. Отправляясь в гости, девочки и девушки берут с собой кукол, чтобы похвастать своими мастерством и вкусом. Таких гостей принято одаривать и угощать сладостями.

В каждой области Индии есть свои древние традиции изготовления кукол: в одних районах их делают из глины, в других - преимущественно из папье-маше, в третьих - из дерева. Мягкими куклами из ткани славится Западная Индия, откуда их не раз вывозили для показа на международные выставки.

В праздничных приготовлениях особое место занимает нанесение специальных узоров альпона, или ранголи, тo есть орнамента, на внешние стены дома - особенно вокруг входной двери - и на тщательно расчищенную и утрамбованную площадку перед входом в дом. У разных народов Индии типы этих рисунков различны, причем многие уходят корнями в глубочайшую древность, в те исторические эпохи, когда им приписывали магическое значение и наносили на земле возле алтарей и мест жертвоприношений. Можно проследить прямую связь некоторых из них с узорами на печатях и сосудах, найденных при раскопках в долине Инда. Ученым еще предстоит провести большую исследовательскую работу в этой области.

На заре, когда мужчины еще спят, женщины, зачерпнув в горсть краску (обычно порошковую) и пропуская ее узкими струйками между пальцами, неуловимыми движениями кисти руки быстро и безошибочно вырисовывают на полу и на земле тонкий и сложный орнамент. Иногда он бывает одноцветным, но часто, двух- и трехцветным, и требуется огромный навык для того, чтобы вовремя зажать пальцы, перекрыв, где нужно, струйки краски, или разжать только два или три пальца, чтобы провести на земле одну или две линии.

Сейчас в городах стали продавать полые трубки с дырочками, расположенными в определенном порядке. Продавцы насыпают в них красящий порошок и катят по асфальту. Узоры получаются кружевные, но все они имеют характер полос, образованных прямолинейным движением катящейся трубочки, тогда как настоящие традиционные альпона состоят из сложнейшего переплетения линий в квадрате, круге, звезде или контуре любой другой конфигурации.

У дверей и окон женщины чаще рисуют просто полоски, обводя дверные и оконные (если есть окна, что крайне редко в индийских деревнях) проемы. Иногда мне приходилось видеть довольно сложный орнамент и почти повсюду - отпечатки детских ладошек красной краской. Они служат как бы молчаливым призывом к богам подарить семье побольше детей и охранять их.

Не менее важную роль играет и окрашивание женских ладоней и стоп к дням праздников. Женщины и девушки раствором хны украшают друг другу поверхность ладоней и внутреннюю поверхность пальцев (верхние фаланги пальцев сплошь покрывают краской) узорами, имевшими раньше ритуальное значение, которое сейчас многими уже забыто. Это комбинации линий, розеток, точек, кружочков и завитков. Стопы обычно сплошь окрашиваются снизу, а по краям их тоже вьется тонкий узор.

Все это красиво дополняет праздничный наряд и хорошо сочетается с бесчисленными кольцами и браслетами, надеваемыми и на руки, и на ноги.

Так в неисчислимом многообразии разных ветвей и жанров продолжает сохраняться и процветает в стране народное художественное творчество. И при всем его сходстве, при всем его типично индийском характере нельзя не видеть, что в каждой области и даже в каждом районе - а иногда говорят, что и в каждой деревне, - его проявления различны, своеобразны и неповторимы.