Предпочтение неграмотным

Женщинам и детям на плантации приходилось еще хуже. Они должны были работать столько же, сколько и мужчины, но получали за свой труд меньше.

Дети получали 15 анн в неделю, их матери - около полутора рупий. Для детей не было школ, они никогда не учились ни читать, ни писать. "И без этого хорошо", - утверждали владельцы плантации. Они по возможности старались нанимать на работу только неграмотных; кули, умеющий читать, мог бы стать опасным врагом. В поселке кули не было не только школы, но и водопровода, канализации, освещения и врачей. Каждый день умирали от болезней, недоедания, чрезмерного труда мужчины, женщины, дети. Некоторые смельчаки убегали в леса. Поэтому у сирдаров всегда было много дел. Они отправлялись в те местности, где еще ничего не знали об ужасах на плантациях, и, прибегая к ложным посулам, вербовали новых рабочих.

Иногда приходили мужественные люди из соседних местностей или же из большого города и говорили кули, что они не должны мириться с угнетением и обязаны сопротивляться изо всех сил. Эти пришельцы - ловкие парни, которые умели проскользнуть мимо часовых, стерегущих подступы к плантации. Они пробирались в поселки кули, и рабочие толпились в темных хижинах, прислушиваясь к этим людям, которые рассказывали им о том, что происходит там, в далеком мире. Но если полиция или чаукидар (надсмотрщик) узнавали об этом, то пришельцев арестовывали и увозили, а кули, присутствовавших на собрании, били и штрафовали.

Так прожил Хари три долгих года. А как только он захотел уехать домой, появились сирдар и чаукидар, полицейский и торговец и напомнили ему о долгах. Хозяин тоже сказал ему, что никому не разрешено уезжать с плантации, не уплатив долгов. Тогда Хари поставил отпечаток своего большого пальца под новым договором. И снова предстояло ему три года, согнувшись, ползать вдоль чайных кустов в надежде на то, что он сможет выплатить свои долги. Но и по прошествии этих трех лет долги не будут погашены, а только еще больше увеличатся, так как Хари, несмотря на все, должен жить. Он опять подпишет новый договор и еще много других, пока смерть не избавит его от долгов и договоров.

В 1833 г., когда в Вест-Индии было упразднено рабство, английским плантаторам было разрешено создавать плантации в Индии. Английский автор Бьюкенен писал по этому поводу следующее:

Из Вест-Индии пригласили опытных плантаторов... Край привлек к себе крупную шайку грубых плантаторов, среди которых были люди, служившие в Америке надсмотрщиками за рабами и привезшие с собой не совсем подходящие взгляды и практику...

Так жили дети Мохан Лала, так жили миллионы рабочих Индии. Пожалуй, хорошо, что Мохан Лал не знал, как обстояло дело с его детьми. Но мир должен об этом узнать.

Все испытанное детьми Мохан Лала преисполнено такого трагизма, что может показаться, будто сообщенные факты преувеличены в пропагандистских целях, освещены односторонне или относятся к числу особенно волнующих исключений. Однако любая индийская, английская или международная комиссия, занимавшаяся обследованием условий жизни индийских рабочих, приходила к тем же выводам.

При таком положении рабочим не приходилось надеяться, что улучшение социальных условий они получат в виде подарка от правящих классов. Под влиянием международных событий и роста политического самосознания они пришли к убеждению о необходимости самим о себе позаботиться. Рабочее и профсоюзное движение впервые вселило в рабочих веру и надежду на то, что посредством борьбы с эксплуататорами можно изменить и улучшить свое положение.

Хотя индийский рабочий класс немногочислен, все же это единственная группа трудящихся Индии, которая работает более или менее сплоченной массой и сосредоточена в важнейших центрах страны. Первая в истории Индии стачка была проведена в 1877 г. на текстильной фабрике "Эмпресс" в Нагпуре. С 1882 по 1890 г. в Бомбее и Мадрасе произошло уже 25 таких случаев прекращения работ, которые можно считать современными забастовками.

К этому времени относятся и первые попытки организовать профсоюзы. В 1884 г. Локханде основал. "Союз бомбейских текстильных рабочих", который, впрочем, существовал только на бумаге. Локханде был буржуазным филантропом и не помышлял о создании настоящей рабочей организации. С ростом национально-освободительного движения расширялась также стачечная борьба, и в 1905- 1909 гг. в это движение включились уже рабочие Калькутты и железнодорожники. Показательной для одновременного политического и социального пробуждения была проведенная в 1908 г. первая шестидневная массовая забастовка против приговора, вынесенного вождю партии националистов Тилаку. В 1910 г. с созданием Рабочего союза взаимопомощи закончился период, который заложил основы организации рабочих.

Подлинный подъем рабочего движения относится к концу первой мировой войны, когда цены поднялись необычайно высоко, а реальная зарботная плата снизилась. Одновременно поднялась первая волна великой национально-освободительной борьбы под руководством Ганди. Перечень происходивших в те дни забастовок читается как военная сводка.

В ноябре-декабре 1919 г. бастуют 17 тыс. прядильщиков в Канпуре; в декабре 1919 г.- январе 1920 г. стачку объявили 16 тыс. железнодорожников в Джамалпуре; в январе 1920 забастовали 35 тыс. рабочих джутовой промышленности Калькутты; в январе - феврале того же года всеобщая забастовка охватила 200 тыс. рабочих Бомбея; в январе прекратили работу 20 тыс. прядильщиков Рангуна и 20 тыс. докеров Бомбея; в январе - феврале бастовали 16 тыс. прядильщиков Шолапура; в феврале стачку объявили 20 тыс. докеров Бомбея и 40 тыс. рабочих сталелитейной промышленности Джамшедпура; в марте бастовали 60 тыс. прядильщиков Бомбея и 17 тыс. прядильщиков Мадраса, а в мае - 25 тыс. текстильщиков в Ахмадабаде.

Только за первую половину 1920 г. было проведено 200 забастовок, в которых участвовало около 1,5 млн. рабочих. Из стачечных комитетов предприятий возникли первые профессиональные союзы, руководители которых, правда, были не выходцами из рабочих, а представителями средних слоев общества, филантропами и буржуазными националистами. В 1920 г. был основан Всеиндийский конгресс профсоюзов, но задачи, которые он перед собой поставил, напоминали скорее программу Армии спасения. В них говорилось о подъеме "морального и социального" уровня рабочих, о "походе против пьянства и за пристойную, мирную и умеренную жизнь рабочих". Нельзя сказать, чтобы именно эти вопросы особенно глубоко волновали рабочих. До 1927 г. организовалось примерно 57 профсоюзов, в которых насчитывалось 150 тыс. членов.